В славной плеяде выдающихся русских мореплавателей ХIХ в. Геннадий Иванович Невельской занимает особое место. В 1849—1856 гг., возглавляя Амурскую экспедицию, этот смелый исследователь совершил крупнейшие географические открытия в районе нижнего течения Амура и северных берегов Японского моря и присоединил к России огромные пространства Приамурья и Приморья. Г. И. Невельской родился 23 ноября 1814 г. в семье отставного потомственного моряка. Его детство проходило в усадьбе Дракино, Солигалического уезда, Костромской губернии. В доме Невельских высоко чтились морские традиции. Неудивительно, что с первых дней своей сознательной жизни Геннадий Невельской стал мечтать о море, про которое много и увлекательно рассказывал ему отец.

По окончании Морского корпуса, молодой курсант был произведен в мичманы и оставлен для дальнейшего обучения в офицерских классах. В этом учебном заведении, преобразованном впоследствии в Морскую академию, слушатели совершенствовали свои знания в области морских наук и практики. Изучая в классах историю России и отечественного флота, Невельской глубоко и всесторонне познакомился с героической эпопеей освоения русскими Сибири и дальнего Востока.

Его особое внимание привлекло устье Амура. Многие мореплаватели, исследовавшие этот район, утверждали, что устье великой дальневосточной реки несудоходно, как несудоходен и Татарский пролив, который они считали заливом. Однако молодой офицер не соглашался с этими утверждениями. «Подобное заключение о реке Амуре и его лимане, — писал он, — мне кажется весьма сомнительным, ибо из всех обнародованных сведений и описей... еще нельзя делать об устье реки такого заключения. Более того, невольно рождается вопрос: неужели такая огромная река, Амур, не могла проложить для себя выхода в море и теряется песках, как некоторым образом выходит из упомянутых описей?»

Невельской поставил задачей своей жизни исследование устья Амура и Татарского «залива».

Ф.П. Литке, занимавшийся в это время воспитанием одного из царских сыновей — Константина, обратил внимание на молодого и способного офицера, и вскоре после окончания классов Невельской был назначен на корабль, плававший под флагом великого князя. Такое назначение сулило Невельскому блестящую придворную карьеру, но это его не привлекало. Всей душой он стремился на дальний Восток для исследования устья Амура.

«Амурский вопрос» к тому времени, когда его изучением занялся Невельской, был далеко не новым в научной и политической жизни. Татарский пролив и река Амур в те времена считались несудоходными.

В 1846 г. Невельской был произведен в капитан-лейтенанты. Как высокообразованного моряка, имеющего семнадцатилетний опыт плавания, его предполагали назначить на строящийся фрегат «Паллада», которым должен был командовать сам генерал-адмирал, то есть сделать фактически командиром этого корабля. Но к общему удивлению, Невельской обратился к великому князю Константину с просьбой о назначении его командиром на маленький транспорт «Байкал», предназначенный для перевозки грузов Российско-Американской компании из Кронштадта на Камчатку. Просьба была удовлетворена.

В середине июля 1848 г. транспорт на месяц ранее намеченного срока пришел в Кронштадт, где принял на борт товары для Петропавловска. Одновременно Невельской обратился в Главный морской штаб с просьбой разрешить ему произвести опись юго-восточного берега Охотского моря и исследовать лиман Амура. Невельскому в его просьбе отказали и только на всякий случай предложили составить инструкцию для производства описи. Представив проект инструкции, Невельской 21 августа 1848 г. покинул Кронштадт, надеясь, что за время его переходов на Камчатку инструкция будет утверждена и разрешение на опись будет дано. Личный состав «Байкала» состоял из четырех унтер-офицеров, 22 матросов, фельдшера, баталера и 14 мастеровых (которых надо было доставить на Камчатку). Помощником Невельского был назначен лейтенант П.В. Козакевич. Путь корабля лежал через Рио-де-Жанейро, мыс Горн, Вальпарайсо и Гавайские острова в Петропавловск, куда «Байкал» прибыл 12 мая 1849 г.

Однако надежды Невельского не оправдались. Вместо утвержденной царем инструкции в Петропавловске ему вручили письмо, в котором сообщалось, что, как только инструкция будет утверждена, ее немедленно доставят на Камчатку. Но Невельской не хотел отступать от задуманного плана и решил ослушаться «высочайшей воли». Он спешно сдал груз и 30 мая повел «Байкал» не в Охотск, как было ему предписано, а к Амурскому лиману. Подойдя 12 июня к восточному берегу Сахалина, Невельской приказал спустить шлюпку и произвести тщательную опись берега. На судне началась напряженная работа. Съемке мешали частые туманы и ветры. Так, 19 июня шторм в течение 16 часов держал «Байкал» прижатым к мели у мыса Елизаветы, и только железная воля командира, четкие действия и мужество команды спасли судно от гибели. Все это заставило Невельского быть более осторожным и, не тратя сил и времени на побочные работы, направиться в Амурский лиман, чтобы выполнить главную задачу своей экспедиции — исследовать лиман и произвести опись юго-восточного берега Охотского моря.

Повернув на юг, «Байкал» 27 июня подошел к мысу Головачева. Отсюда началось вошедшее в историю исследование Амурского лимана, открывшее миру вековую тайну Амура. Опись лимана производилась одновременно и с транспорта, и со шлюпок. Быстрые течения, юго-западные ветры, лабиринт мелей и банок делали этот труд почти непосильным для небольшой команды судна. «Много надобно было энергии, чтобы при таких обстоятельствах твердо идти к намеченной цели», — писал впоследствии об этих днях Невельской.

Чтобы уложиться в назначенный срок, Невельской, посоветовавшись с офицерами, решил произвести рекогносцировочные исследования в двух направлениях — в устье Амура и вдоль западного берега Сахалина.

Следуя по лиману вдоль берега к югу, искусно обходя мели, отряд Невельского 22 июля достиг самого узкого места лимана. Оказалось, что Сахалин отделяется от материка проливом шириною в четыре мили и глубиною в пять сажен. Это было великое открытие. Тот факт, что Сахалин — остров, а устье Амура — судоходно и имеет два выхода — на север в Охотское море и на юг в Татарский пролив, теперь не вызывал сомнений. Кроме того, было точно установлено, что в районе Амура нет никаких китайских поселений. Эти успешные исследования дорого стоили Невельскому.

Созданный по приказу Николая 1 Амурский комитет, возглавляемый Нессельроде, заслушав Невельского, отнесся к его открытиям с недоверием и, по настоянию Нессельроде, вынес половинчатое решение: создать Амурскую экспедицию во главе с капитаном 1-го ранга Невельским (этот чин был присвоен ему 8 февраля 1850 г.) и поручить ей основать зимовье на юго-восточном берегу Охотского моря, но ни в коем случае не «касаться лимана и реки Амура». Вернувшись на Амур, Невельской вторично нарушил инструкции. Гиляки рассказывали, что в районе Амурского лимана все чаще и чаще стали появляться иностранные корабли. Стоило какому-нибудь предприимчивому иностранцу основать здесь пост, и бассейн реки Амур, а следовательно, и все еще не исследованные районы южнее его, были бы навсегда потеряны для России. Этого не мог допустить Геннадии Невельской. Рискуя навлечь на себя недовольство начальства, он решил Невельской основать в Амурском лимане первый русский пост и поднять на нем национальный флаг.

Тяжело было на сердце у Невельского. Он хорошо помнил, как холодно приняли в Петербурге его открытия в лимане, и понимал, что вторичное ослушание может стоить ему очень дорого, но шел на это, сознавая, что судьба открытых им земель, их принадлежность русскому народу, зависела в тот момент от его действий. Ему было велено свернуть все исследования и едва не разжаловали в рядовые.

Простые русские люди не жалели сил для дальнейшего освоения и укрепления русской дальневосточной земли. Но Геннадию Ивановичу не пришлось участвовать в этой созидательной деятельности. После окончания работ Амурской экспедиции в 1856 г. он был отозван с Дальнего Востока и служил на различных должностях. В 1864 г. Невельской был произведен в вице-адмиралы, а десять лет спустя — в адмиралы. 17 апреля 1876 г. Невельской умер. Книга его «Подвиги русских морских офицеров на крайнем Востоке России 1849—1855 гг. Приамурский и При-Уссурийский край в 1878 г., через два года после его смерти, была издана его женой и активной помощницей Екатериной Ивановной Невельской. Царские чиновники делали все, чтобы замолчать его великие открытия. Несколько десятилетий имя Невельского почти не упоминалось даже в работах, посвященных Дальнему Востоку. Поэтому особенно большое значение для всех, кто дорожил славой и честью родины, имели выступления в печати А.П. Чехова в защиту первенства открытий Невельского и его соратников. Чехов называл Невельского «замечательным русским человеком». Он писал: «Это был энергичный, горячего темперамента человек, образованный, самоотверженный, гуманный, до мозга костей проникнутый идеей и преданный ей фанатически, чистый нравственно».

Чехов с горечью отмечал, что официальная Россия не только не оценила подвиги русских офицеров, но и предала забвению их имена. Смелым упреком царизму стали следующие гневные слова писателя: «Интересно, что на Сахалине дают названия селениям в честь сибирских губернаторов, смотрителей тюрем и даже фельдшеров, но совершенно забывают об исследователях, как Невельской, моряк Корсаков, Бошняк, Поляков и многие другие, память которых, полагаю, заслуживает большего уважения и внимания, чем какого-нибудь смотрителя дербина, убитого за жестокость». В наши дни заслуги Г.И. Невельского перед Отечеством, флотом и мировой наукой отмечены наименованием в его честь географических пунктов: банки, бухты, горы, мыса и фарватера в Амурском лимане Охотского моря, залива в Татарском проливе Японского моря, соединяющего Японское море с Амурским лиманом пролива, подводной горы в Тихом океане. В послереволюционное время его именем назван город на Сахалине. Г.И. Невельскому установлены памятники во Владивостоке, Николаевске-на-Амуре, Хабаровске, на его родине в Солигаличе. Имя Невельского носит дальневосточная государственная морская академия (гражданского торгового флота).

Источник: парусники