ХVIII-ХIХ вв. фрегатом называли однодечный военный трехмачтовый корабль с полным парусным вооружением. Он отличался от парусных линейных кораблей меньшими размерами и артиллерийским вооружением и предназначался для дальней разведки и крейсерской службы, то есть самостоятельных боевых действий на морских и океанских коммуникациях с целью захвата или уничтожения торговых судов противника. Наиболее крупные из них имели на вооружении до 60 пушек, включались в боевую линию и носили название линейных фрегатов.

В 1805 г. в России вводится ранг 44-пушечных фрегатов. Русские 44-пушечные фрегаты строились со сплошной палубой в отличие от фрегатов XVIII в., у которых закрытыми были носовая и кормовая оконечности, а средняя часть верхней палубы оставалась открытой. В числе этих фрегатов был прославившийся в 1854 г. при обороне Петропавловска-Камчатского фрегат «Аврора», построенный в 1833—1835 гг. в Санкт-Петербурге на Охтинской верфи.

Корабль революции —крейсер «Аврора» —знает весь мир. Но не всем известно, что он назван в честь парусного фрегата, прославившегося при обороне Камчатки в 1854 г., героически отражавшего нападение англо-французской эскадры на порт Петропавловск. Его рождение связано с Охтинской судоверфью. В 1833 г. верфь получила заказ на постройку 44-пушечного фрегата. Он предназначался для охраны рубежей на Дальнем Востоке.

В апреле 1854 г. командир фрегата капитан-лейтенант Изыльметьев стоял на палубе своего корабля и окидывал взглядом быстро погружавшийся в сумерки рейд перуанского порта Кальяо, что находится вблизи столицы страны Лимы. Настроение у Ивана Николаевича Изыльметьева было не из лучших. Тому виной оказалось несколько причин: и потрепанность корабля, прошедшего долгий путь из английского Портсмута через штормовую Атлантику сюда, в Перу; и неприятная неожиданность увидеть на рейде англо-французскую эскадру; и опасение, что это «рандеву» окажется гибельным для «Авроры»...

Уже более полугода Россия вела войну с Турицией, которую всячески поддерживали и поощряли Англия и Франция. У российского правительства, как и у русских военных моряков почти не было сомнений в том, что англо-французы вот-вот нападут на Россию и сами. Так оно и случилось. После разгрома и фактического уничтожения русскими турецкого флота в Синопском сражении 18 ноября 1853 г. обстановка на Крымском театре военных действий для турок резко осложнилась. И тогда, в апреле 1854 г., Англия и Франция поспешили на помощь Турции и объявили войну России.

До Перу весть об этом, когда туда пришла «Аврора», еще не долетела. Но англичане и французы, с одной стороны, и наши моряки — с другой, справедливо полагали, что сообщение о начале военных действий со дня на день достигнет Кальяо. Вот почему Изыльметьев и весь экипаж его фрегата делали максимум возможного, чтобы быстрее покинуть Перу, еще до известия о войне. Ремонтные работы на «Авроре» не прекращались и ночью, даже становились интенсивнее. В течение нескольких дней экипаж должен был сделать такой объем работ, на который при других обстоятельствах потребовалось бы не меньше месяца. Тем временем марсовые с английских и французских кораблей следили за «Авророй» в подзорные трубы, чтобы «не прозевать какую-либо русскую хитрость». Старались контролировать авроровцев английский контр-адмирал Дэвис Прайс и контр-адмирал флота Франции Феврие де Пуант. Они дважды побывали как бы «с дружескими визитами» на «Авроре». Опытными взглядами окидывали помещения и оснастку корабля: много ли времени понадобится русским для ремонта?

Однако с приближением «друзей» к борту «Авроры» Изыльметьев приказывал боцману привести палубу в беспорядок: спустить гордень, чтобы конец его болтался, расстелить старый дырявый холст — якобы ремонтируемый парус, небрежно разбросать инструмент. Главное же следить, чтобы матросы работали не торопясь, вразвалочку. Англичанин и француз покидали фрегат как бы успокоенные — мол, дел у русских еще невпроворот.

Однако и де Пуант, и особенно Прайс не были такими уж простаками. Со дня на день ожидая депешу о начале войны их стран с Россией, они все-таки решили атаковать «Аврору» в самое ближайшее время — в среду, 14 апреля 1854 г.

Во вторник Изыльметьев тщательно осмотрел фрегат и остался доволен: все, что было необходимо и оказалось под силу морякам, они сделали. Мачты и паруса починены, ванты заменены, пазы в корпусе основательно проконопачены... Вечером того же дня командир «Авроры» посетил английский флагман — пятидесятипушечный фрегат «Президент». Прайс был сама любезность. Изыльметьев и несколько офицеров его корабля отвечали взаимностью. А через четыре часа после этого визита, в ночь с 13-го на 14 апреля, под покровом темноты и предрассветного тумана «Аврора» снялась с якоря и — сначала с помощью шлюпочных весел, а потом подняв паруса, — вышла в открытый Тихий океан. На рассвете рейд скрылся за горизонтом, и люди на фрегате видели только дымчатую линию Анд и солнце, встававшее над ними. «Аврора» взяла курс на Петропавловск...

...На исходе мая 1854 г. весть о войне с Англией и Францией наконец докатилась до Петропавловска-на-Камчатке. Официальное известие об этом военный губернатор Камчатки и командир Петропавловского военного порта генерал-майор В. С. Завойко получил от генерального консула России в США в середине июня. Правда, еще в марте того же, 1854 г. американское китобойное судно доставило губернатору дружественное письмо короля Гавайских островов. Король Камеамеа III предупреждал Василия Степановича Завойко, что располагает достоверными сведениями о возможном нападении летом на Петропавловск англичан и французов.

И Завойко, не теряя времени, сразу же приступил к возведению на Камчатке береговых укреплений. В июне в Авачинскую губу вошел фрегат «Аврора». Весь переход через три океана корабль завершил с рекордной для того времени скоростью — всего 66 суток фрегат находился в море. Особенно стремительным было плавание от Перу, когда Изыльметьев, перехитрив англо-французов, увел «Аврору» из Кальяо, до Петропавловска. Несмотря на штормы, преграждавшие кораблю путь чуть ли не на каждой миле, мужественно борясь с цингой, повалившей в походе многих моряков, экипаж как раз вовремя прибыл на Камчатку. 300 человек команды фрегата и его 44 орудия значительно усилили гарнизон Петропавловска.

К исходу июля гарнизон порта вместе с экипажами кораблей насчитывал 920 человек (41 офицер, 476 солдат, 349 матросов, 18 русских добровольцев и 36 камчадалов). В подготовку к обороне включилось и все население города и его окрестностей (около 1600 человек). Работы по сооружению семи береговых батарей и установке орудий велись почти два месяца круглые сутки, днем и ночью. Фрегат «Аврора» и военный транспорт «Двина» были поставлены на якоря левыми бортами к выходу из гавани. А орудия правых бортов сняли с кораблей для усиления береговых батарей. Вход в гавань заградили боном. Батареи охватывали Петропавловск подковой. На правом ее конце, в скалистой оконечности горы Сигнальной, располагалась батарея, защищавшая вход на внутренний рейд. Тоже справа, на перешейке между Сигнальной и Николаевской горами, была размещена другая батарея.

В полдень 17 августа 1854 г. передовые посты на маяках обнаружили эскадру из шести кораблей. В Петропавловске прозвучал сигнал боевой тревоги. Защитники города заняли свои места и застыли в напряженном наблюдении. От эскадры отделился трехмачтовый пароход и начал промерять глубины на подходах к сигнальной горе и ко входу в гавань.

Когда из порта вышел бот, пароход полным ходом ретировался. Утром 18 августа эскадра вошла в Авачинскую губу. В ее составе были: фрегат «Президент» (52 пушки), фрегат «Пайк» (44 пушки) и пароход «Вираго» (10 пушек); французские — 60-пушечный фрегат «Ла-Форт», 32-пушечный корвет «Евридика» и 18-пушечный «Облигадо». Объединенной эскадрой командовал англичанин контр-адмирал Д.Прайс, французским отрядом — контр-адмирал Ф. Де Пуант. Всего эскадра располагала 216 орудиями, ее личный состав насчитывал 2600 человек.

В ночь на 18 августа 1854 г. неприятель готовился к нападению на город и порт. На кораблях англо-французов жгли огни. В подзорную трубу были видны палубы фрегатов противника. Отмечалось движение на шканцах, спуск с ростров десантных шлюпок. Темноту безлунной ночи то и дело вспарывали осветительные ракеты и фалыпфейеры. По черно-свинцовой глади залива двигались ярко-желтые точки. Это неприятельские шлюпки ходили от корабля к кораблю. Видимо, делали промеры глубин, как бы ощупывали дорогу к Сигнальной горе...

Утром по берегу ударили пушки противника. Корабли вели беглый огонь. Против восьми пушек береговой батареи залпами били 80 (!) мортирных и бомбических орудий англичан и французов. В течение нескольких часов 18 и 19 августа шел обстрел русских батарей и города. Но ответный огонь петропавловцев был точен: несколько бомб разорвалось на палубе «Вираго», повредив фок-мачту и трубу парохода; на «Президенте» в ходе перестрелки пришлось спешно крепить поврежденные ванты грот-мачты; в бортах неприятельских фрегатов появились пробоины. Все это вынуждало англо-французов 18-го и 19 августа спешно отходить в море.

20 августа, в 8 часов утра, корабли противника под командованием Феврие де Пуанта (контр-адмирал Д. Прайс 19 августа умер, покончив, по одной из гипотез, жизнь самоубийством) заняли позиции за Сигнальной горой. И вскоре они открыли интенсивный огонь по первой и четвертой батареям обороняющихся. Русские моряки с хладнокровием вели ответную стрельбу и меткими залпами наносили урон врагу. Однако нападавшие продолжали усиливать натиск. Первая батарея была буквально засыпана неприятельскими бомбами. Большинство ее орудий вышло из строя.

Под прикрытием фрегатов к берегу все ближе подходили 15 гребных судов французов. В двух шлюпках, шедших впереди гребного отряда, стояли офицеры. Готовые в любое мгновение выполнить их команду, в шлюпках, зажав между коленями блестевшие на солнце штуцеры, в напряжении сидели французские матросы. Одно за другим суденышки проскальзывали в безопасное от выстрелов первой батареи место. Ее положение становилось безвыходным. Но русские моряки покинули батарею, лишь когда пять ее пушек были повреждены. По приказу Завойко артиллеристы перешли на четвертую батарею.

Перенеся огонь на эту батарею, корабли неприятеля усилили его, десант противника начал высаживаться на берег. Вскоре французы достигли позиции первой батареи, над которой тут же водрузили французский флаг .

Едва его трехцветное полотнище повисло над оставленной петропавловцами батареей, как командир «Авроры» капитан-лейтенант И.Н. Изыльметьев принял сигнал от Завойко: «Батарея пала. Открыть огонь!» Снаряды пушек «Авроры» и «Двины» обрушились на неприятельский десант. Скрываясь от огня русских кораблей, французские десантники залегли. Но в это время к их позициям, скользя по зеленым склонам, на ходу целясь в неприятеля, стремительно помчались русские моряки и камчадалы. Охвативший их порыв, страстное желание нанести противнику поражение в рукопашной схватке были настолько сильны, что в штыковом бою батарея была отбита, а французские десантники, в панике роняя оружие, падая, кубарем скатывались к воде, запрыгивали в шлюпки, которые одна за другой спешно отчаливали.

Позже один из участников этого боя писал: «Несмотря на нашу малочисленность, несмотря на то, что он был по крайней мере вчетверо сильнее всех наших соединенных партий, неприятель начал отступление бегом и с такой быстротой, что, прежде чем мы подоспели к занятой им батарее, он уже был в шлюпках». Последующие попытки англо-французов высадить десант южнее батареи № 3 в этот день были также отбиты. Тогда корабли противника сосредоточили огонь на батарее № 2, располагавшей 11 пушками и прикрывавшей вход в Петропавловскую гавань. В течение десяти часов русские артиллеристы вели неравный бой с фрегатами неприятеля. И 80 его орудий не смогли заставить замолчать береговую батарею. Стоило какому-либо кораблю противника приблизиться к ней, как точные залпы русских комендоров поражали его. С наступлением темноты 20 августа стрельба прекратилась, первый натиск неприятеля был успешно отбит защитниками Петропавловска.

Затем трое суток корабли англо-французской эскадры стояли на якорях вне досягаемости русских пушек и заделывали многочисленные пробоины в бортах и палубах, ремонтировали оснастку, восстанавливали мачты... А ранним утром 24 августа 1854 г. они решили предпринять новое нападение на Петропавловск. Как только рассеялся туман, неприятельская эскадра пришла в движение. «Вираго» взял на буксир адмиральские фрегаты — английского «Президента» и французского «Ла-Форта». Отделившийся от эскадры «Пайк» приблизился к скалистому склону Сигнальной горы и остановился, как бы решая, повернуть ли налево, к перешейку, или повторить нападение на Кладбищенскую батарею. После некоторого промедления противника защитникам города стало ясно, что он намерен атаковать Петропавловск с севера.

Неприятельские фрегаты подошли к берегу и остановились примерно в четырех кабельтовых от него. И тут с «Президента» дали залп все орудия правого борта! Оглушающий залп «Ла-Форта» прозвучал следом, как близкое эхо. Тотчас же в ответ заговорила батарея лейтенанта Александра Максутова. И каждая из пяти пушек оставила след на «Президенте». Одним из залпов на фрегате были повреждены ванты, сбит гафель и сорван флаг. Вскоре получил несколько попаданий и французский фрегат.

Русские артиллеристы под градом тяжелых бомб и ядер сражались с исключительным мужеством. Но силы были слишком неравны. Батарея Максутова держалась более полутора часов. Но вот в строю осталось лишь одно орудие. Метким выстрелом командир батареи потопил большой вражеский катер с десантом. И в ту же минуту лейтенант ощутил толчок. Ударом ядра его отбросило на пять шагов, правую руку оторвало по локоть.

Продолжая обстрел берега, противник бросил в атаку основные силы десанта. В районе пятой батареи, к северу от Никольской горы, высадились 600 человек. Они разделились на три группы: две из них направились к Никольской горе, третья - по северной дороге к городу. У третьей батареи высадились еще 250 вражеских десантников, которые чуть позднее соединились с группой, наступавшей с севера.

Все ближе и ближе они подходили к городу. Казалось им, что еще немного, еще чуть-чуть, и русские будут повергнуты. И в эти мгновения на неприятельских солдат и матросов обрушился картечный огонь шестой батареи. Эта группа десантников отступила к основным силам высадившегося на берег противника. И вскоре Никольская гора, господствующая над городом и портом, оказалась в руках неприятеля. Пули засвистели над «Авророй» и «Двиной» - это десантники обстреливали их с перешейка. Создалась угроза вторжения противника в город.

В этот критический момент генерал-майор Завойко послал на угрожаемые направления несколько отрядов. Кульминацией всей Петропавловской обороны стал штыковой бой русских стрелков и моряков с «Авроры» и «Двины» с англо-французским десантом. Под градом вражеских пуль 300 защитников города ринулись на 850 десантников неприятеля. Мощное русское «ура!» разнеслось вокруг. Завязался горячий рукопашный бой. Схлестнулись люди, скрестились, лязгая, штыки. Авроровцы в светлых парусиновых рубахах бесстрашно шли вперед, точно им не угрожали неприятельские пули и штыки. И враг не выдержал этого натиска. Он дрогнул, был опрокинут и бежал. Англичане и французы неслись, не разбирая дороги, сломя голову, подгоняемые страхом к своим шлюпкам и, гребя изо всех сил, уходили к своим кораблям.

Потери противника в ходе всей Петропавловской обороны составили 450 человек, в том числе 273 убитых. Потери защитников города и порта были - 32 убитых и 64 раненых. Среди захваченных трофеев было знамя английской морской пехоты, оружие и ... кандалы, предназначавшиеся для пленных русских, которых не оказалось ни одного. «Борт одного только русского фрегата и несколько батарей, - писал в начале 1855 г. английский журнал «Юнайтед сервис мэгэзин». - оказались непобедимыми перед соединенною морскою силою Англии и Франции, и две величайшие державы земного шара были осилены и разбиты ничтожным русским гарнизоном».

27 августа 1854 г. потерпевшая поражение англо-французская эскадра покинула Авачинскую губу и скрылась в море.

Источник: парусники