| Семаргл | Дата: Четверг, 05.09.2013, 09:22 | Сообщение # 1 |
 Матрос
Группа: Заблокированные
Сообщений: 32
Награды: 0
Репутация: 8
Статус: В открытом море
| Глава I
Жизнь настоящего офицера известна.Утром служба;обед трактир;вечером карты.
В нашем местечке не было ни одного открытого дома,ни одной невесты;мы собирались друг у друга,где кроме своих мундиров,не видали ничего.
Один только человек принадлежал нашему обществу,не будучи офицером.
Ему было около сорока лет,и мы за то почитали его стариком.
Опытность давала ему перед нами многие преимущества.Его звали Рико.
Некогда он служил на службе королевского флота;никто не знал причины,побудившей его выйти в отставку и поселиться в бедном местечке.
Никто не знал ни его состояния ,ни его доходов,и никто не осмелиивался о том его спрашивать.
Главное упражнение его состояло в стельбе из пистоля.
Стены его комнаты были источены пулями.
Богатое собрание пистолетов было единственной роскошью бедной мазанки,где он жил.
Однажды человек десять наших офицеров обедали у Рико.
Пили по-обыкновенному,то есть очень много;после обеда стали мы играть в карты.
Рико имел обыкновение за игрою хранить совершенное молчание ,никогда не спорил и не обьяснялся.
Между нами находился офицер ,недавно к нам переведенный.
Он играя тут же ,в рассеянности загнул лишний угол.Рико взял и уровнял счет по своему обыкновению.
Офицер,разгоряченный вином,игрою и смехом товарищей почел себя жестоко обижеными,в бешенстве схватив со стола медный шандал,пустил его в Рико,который едва успел отклониться от удара.
Мы смутились.
Рико встал,побледнел от злости и с сверкающими глазами сказал:<Милостивый государь,извольте выйти и благодарите бога что это случилось у меня в доме.>
Мы не сомневались в последствиях и полагали нового товарища уже убитым.Офицер вышел вон,сказав,что за обиду готов отвечать.
На другой день мы спрашивали уже,жив ли еще бедный офицер,как сам он явился между нами;мы сделали ему тот же вопрос.
Он отвечал ,что об Рико не имел он еще никакого известия.Это нас удивило.
Мы пошли к Рико и нашли его на дворе,сажающего вулю в туза,приклеенного к воротам.
Он принял нас по обыкновенному,ни слова не говоря о вчерашнем проишествии.
Прошло три дня,бедный офицер был все еще жив.Мы с удивлением спрашивали <неужели Рико не будет драться?Рико не дрался.
Он довольствовался очень легким обьяснинием и помирился.
Это было чрезвычайно повредило ему во мнении молодежи.
Один я не мог приблизиться к Рико.Имея от природы романтическое воображение,я всех сильнее прежде сего был привязан к человеку,коего жизнь была загадкой.
Но после несчастного вечера,мысль,что честь его была замарана и не омыта по его собственной вине,эта мысль меня не покидала и мешала мне обходиться с ним попрежнему.
Рико был слишком умен и опытен чтобы этого не заметить.
Казалось,это огорчало его;по крайней мере я заметил раза два в нем желание сомною обьясниться;но я избегал таких случаев,и Рико от меня отступился.
Писал по прозе А.С. Пушкина "Выстрел".
Добавлено (05.09.2013, 09:22)
---------------------------------------------
Глава II
Однажды Рико подали пакет,с которого он сорвал печать с видом величайшого нетерпения.
Пробегая письмо,глаза его сверкали.Офицеры,каждый занятый своим делом,ничего не заметили.
<Господа, — сказал им Рико, — обстоятельства требуют немедленного моего отсутствия; еду сегодня в ночь; надеюсь, что вы не откажетесь отобедать у меня в последний раз.Я жду и вас, — продолжал он, обратившись ко мне, — жду непременно>
С сим словом он поспешно вышел; а мы, согласясь соединиться у Рико, разошлись каждый в свою сторону.
Я пришел к Сильвио в назначенное время и нашел у него почти всех офицеров.
Все его добро было уже уложено; оставались одни голые, простреленные стены. Мы сели за стол; хозяин был чрезвычайно в духе, искоро веселость его соделалась общею; пробки хлопали поминутно, стаканы пенились и шипели беспрестанно, и мы со всевозможным усердием желали отъезжающемудоброго пути и всякого блага.
Когда все начали уходить Рико сказал,«Мне нужно с вами поговорить.».
Я остался.
Гости ушли; мы остались вдвоем, сели друг противу друга и молча закурили трубки. Рико был озабочен; не было уже и следов его судорожной веселости. Мрачная бледность, сверкающие глаза и густой дым, выходящий изо рту, придавали ему вид настоящего дьявола. Прошло несколько минут, и Рико прервал молчание.
— Может быть, мы никогда больше не увидимся, — сказал он мне, — перед разлукой я хотел с вами объясниться. Вы могли заметить, что я мало уважаю постороннее мнение; но я вас люблю, и чувствую: мне было бы тягостно оставить в вашем уме несправедливое впечатление.
Он остановился и стал набивать выгоревшую свою трубку; я молчал, потупя глаза.
— Вам было странно, — продолжал он, — что я не требовал удовлетворения от этого пьяного сумасброда Р***. Вы согласитесь, что, имея право выбрать оружие, жизнь его была в моих руках, а моя почти безопасна: я мог бы приписать умеренность мою одному великодушию, но не хочу лгать. Если б я мог наказать Р***, не подвергая вовсе моей жизни, то я б ни за что не простил его.
Я смотрел на Рико с изумлением. Таковое признание совершенно смутило меня. Рико продолжал.
— Так точно: я не имею права подвергать себя смерти. Шесть лет тому назад я получил пощечину, и враг мой еще жив.
Любопытство мое сильно было возбуждено.
— Вы с ним не дрались? — спросил я. — Обстоятельства, верно, вас разлучили?
— Я с ним дрался, — отвечал Рико, — и вот памятник нашего поединка.
Рико встал и вынул из картона красную шапку с золотою кистью, с галуном он ее надел; она была прострелена на вершок ото лба.
— Вы знаете, — продолжал Рико, — что я служил в королевском флоте. Характер мой вам известен: я привык первенствовать, но смолоду это было во мне страстию. В наше время буйство было в моде: я был первым буяном по армии.Дуэли у нас случались поминутно: я на всех бывал или свидетелем, или действующим лицом. Товарищи меня обожали.
Я спокойно (или беспокойно) наслаждался моею славою, как определился к нам молодой человек богатой и знатной фамилии (не хочу назвать его).
Отроду не встречал счастливца столь блистательного! Вообразите себе молодость, ум, красоту, веселость самую бешеную, храбрость самую беспечную, громкое имя, деньги, которым не знал он счета и которые никогда у него не переводились, и представьте себе, какое действие должен был он произвести между нами.
Первенство мое поколебалось. Обольщенный моею славою, он стал было искать моего дружества; но я принял его холодно, и он безо всякого сожаления от меня удалился. Я его возненавидел. Успехи, и в обществе женщин приводили меня в совершенное отчаяние. Я стал искать с ним ссоры; на эпиграммы мои отвечал он эпиграммами, которые всегда казались мне неожиданнее и острее моих и которые, конечно, не в пример были веселее: он шутил, а я злобствовал.
Наконец однажды на бале у польского помещика, видя его предметом внимания всех дам, и особенно самой хозяйки, бывшей со мною в связи, я сказал ему на ухо какую-то плоскую грубость. Он вспыхнул и дал мне пощечину. Мы бросились к саблям; дамы попадали в обморок; нас растащили, и в ту же ночь поехали мы драться.
Это было на рассвете.
С неизъяснимым нетерпением ожидал я моего противника. Весеннее солнце взошло, и жар уже наспевал. Я увидел его издали. Он шел пешком, с мундиром на сабле.
Я пошел к ниму на встречу.
Мне должно было стрелять первому: но волнение злобы во мне было столь сильно, что я не понадеялся на верность руки и, чтобы дать себе время остыть, уступал ему первый выстрел; противник мой не соглашался.
Положили бросить жребий: первый нумер достался ему, вечному любимцу счастия. Он прицелился и прострелил мне фуражку. Очередь была за мною.
Жизнь его наконец была в моих руках; я глядел на него жадно, стараясь уловить хотя одну тень беспокойства... Он стоял под пистолетом, выбирая из фуражки спелые черешни и выплевывая косточки, которые долетали до меня. Его равнодушие взбесило меня. Что пользы мне, подумал я, лишить его жизни, когда он ею вовсе не дорожит?
Злобная мысль мелькнула в уме моем. Я опустил пистолет. «Вам, кажется, теперь не до смерти, — сказал я ему, — вы изволите завтракать; мне не хочется вам помешать». — «Вы ничуть не мешаете мне, — возразил он, — извольте себе стрелять, а впрочем, как вам угодно: выстрел ваш остается за вами; я всегда готов к вашим услугам»
Объявив, что нынче стрелять я не намерен, и поединок тем и кончился.
Я вышел в отставку и удалился в это местечко. С тех пор не прошло ни одного дня, чтоб я не думал о мщении. Ныне час мой настал.
Рико вынул из кармана утром полученное письмо и дал мне его читать. Кто-то (казалось, его поверенный по делам) писал ему из Бриджтауна , что известная особа скоро должна вступить в законный брак с молодой и прекрасной девушкой.
— Вы догадываетесь, — сказал Рико, — кто эта известная особа. Еду в Бриджтаун. Посмотрим, так ли равнодушно примет он смерть перед своей свадьбой, как некогда ждал ее за черешнями!
При сих словах Рико встал, бросил об пол свою фуражку и стал ходить взад и вперед по комнате, как тигр по своей клетке. Я слушал его неподвижно; странные, противуположные чувства волновали меня.
Слуга вошел и объявил, что все готово. Рико крепко сжал мне руку; мы поцеловались. Он взял сундук,где лежал пистоль, другой с его пожитками. Мы простились еще раз и он отправился.
Писал по прозе А.С. Пушкина "Выстрел".
Сообщение отредактировал Семаргл - Четверг, 05.09.2013, 11:11 |
|
| |
