Начнём с того, что весной 1414 лета в Адмиралтейство стали поступать волнующие донесение о нападениях пиратов на торговые караваны в Бушующем море, поэтому царским указом было решено отправить туда военную эскадру для охраны конвоев и отлова морских разбойников.
Пока было мирное время, и Лукоморье ни с кем не воевало, это был единственный шанс испытать «Волшебный» в бою, поэтому капитан Ведамир не мог упустить такой возможности и вызвался участвовать в этом походе, только с тем условием, что «Волшебный» будет действовать в качестве крейсера, то есть самостоятельно от других кораблей. В Адмиралтействе все желали показать миру новый тяжелый фрегат, поэтому охотно одобрили инициативу капитана, дополнительно дав предписание пройтись вдоль берегов анкалитских колоний.
24 изока, на три дня раньше выхода основной эскадры, «Волшебный» отшвартовался от остроградского причала и под провожающий салют форта покинул Тритонскую бухту. Поймав попутный ветер, он взял курс на юго-юго-запад и вскоре, оставив за кормой Гиперборею, вышел на просторы Великого океана.
Спустя две недели мы пересекли экватор, где меня, вместе с остальными салагами, по традиции искупали в открытом море, а спустя ещё две недели мы завершили переход через океан.
27 червеня дозорные на мачтах увидели долгожданную землю – мы достигли острова Керук, самого северного из островов Ахоутской гряды. До недавнего времени этот остров принадлежал Анкалитской колониальной империи и был захвачен лукоморцами в 1407-ое лето во время Войны за независимость нивисийских морозных эльфов от владычества анкалитов. Кстати, именно в эту войну и прославился капитан Ведамир. Керук был единственной колонией Лукоморья на Пацифиде, и здесь размещалась заморская станция торгового флота.
Остановившись на ночь в порту Керука, мы пополнили запасы провианта и получили важные сведения о примерном местонахождении пиратов, поэтому наше прибытие там было недолгим. Узнав о том, что в одном дне пути от острова рыбаки видели пиратское судно, капитан Ведамир приказал рано утром сниматься с якоря и отправляться на охоту.
Подняв все паруса, мы обогнули остров и, преодолев пролив Тихкузу, вошли в Бушующее море, самое неспокойное из всех южных морей Пацифиды.
На восьмой склянке я заступил на вахту (де-факто её всегда стоял сам капитан, месяц обучавший меня морскому делу) и вскоре заметил, что Ведамир с самого отплытия из Керука находится в каком-то возбужденном состоянии: быстрыми шагами прохаживаясь по палубе от шканцов до бака и обратно, он то приказывал рулевому сменить курс на несколько градусов, чувствуя изменение в направлении ветра, то взбирался на бушприт с подзорной трубой и пристально вглядывался вдаль. Бывалые моряки, хорошо знавшие капитана, говорили, что он всегда ведёт себя так, когда предчувствует скорое сражение, поэтому экипаж тоже стал более активен и готовился к бою.
Ближе к полудню установилась невыносимая тропическая жара, даже хуже той, что стояла при пересечении экватора. Горячий ветер дул нам в корму, и «Волшебный» рассекал форштевнем волны на скорости в 14-узлов, заставляя золоченную носовую фигуру двуглавого дракона словно парить над морем.
Мы держали курс на юго-юго-восток, где капитан предполагал встретить пиратов. Никто не знал численность этих морских разбойников, и на каких судах они бороздят море, но капитана не пугал никакой риск, он был уверен в успехе и заряжал этой уверенностью всех нас.
Перевернув песочные часы, часовой отбил рынду – три отрывистых удара колокола, что обозначало наступление полудня. Моя вахта окончилась, и я сдал её капитану-лейтенанту Одоевскому, старшему помощнику капитана. Уставшие, взмокшие от жары матросы моей вахты отправлялись отдыхать в носовой кубрик, а я остался на шканцах, решив понаблюдать за капитаном – он вновь возвращался с бака.
– Станислав, уберите грот-трисель, крюйс-брамстеньги-стаксель и бизань, – приказал он старпому. – Судно рыскается при фордевинде. Ярополк Данилович, – добавил он, обращаясь к штурману Деменьтеву, – если до вечера никого не встретим, то сменим курс на запад-юго-запад.
– Да, командир, – в один голос ответили оба офицера, направившись отдавать распоряжения низшим чинам.
Казалось, капитан Ведамир хотел и мне что-то сказать, но в этот момент раздался крик дозорного с мачты:
– Вижу парус по правому борту!
Капитан явно с нетерпением ждал этого возгласа, но сохранил внешнее спокойствие, присущие его должности. Только загоревшийся в его глазах огонь нельзя быстро скрыть. Он быстро раскрыл подзорную трубу и взглянул на горизонт, куда указывал дозорный.
Я тоже, насколько хватало зоркости, старался разглядеть появившиеся судно, но увидел лишь белые паруса и заметил, что оно шло в крутой бакштаг, направляясь в нашу строну.
– Анкалиты, – произнёс капитан и с досадой сложил трубу, огонь в его глазах мгновенно потух. – Судно Вест-лимурской торговой компании. Семь лет назад я бы по ним вдарил, а вот сейчас – уже нельзя. Да, похоже, что сегодня мы не испытаем нашего магического брата в бою.
– Вижу ещё паруса! – вновь закричал дозорный. – Другой корабль идёт следом за первым!
В этот момент до нас донёсся грохот стреляющих пушек.
– А может, и испытаем! – воскликнул Ведамир и его глаза вновь загорелись огнём.
Он раскрыл подзорную трубу и повторно взглянул на анкалитский корабль.
– Всё ясно, – заключил он через несколько минут наблюдения, – 36-пушечный пиратский фрегат сейчас возьмёт на абордаж этого торговца. Хм… весьма странно, учитывая тот факт, что всех местных морских разбойников вскармливает именно Вест-лимурская компания, дабы натравлять их на конкурентов.
– Какие будут распоряжения, командир? – спросил вернувшийся на шканцы старпом.
– Объявите тревогу, – ответил капитан спокойным уверенным голосом. – Готовимся к повороту фордевинд на правый борт. Подвахтенных на реи.
– Свистать всех наверх! – закричал Станислав, и его крик подхватили все офицеры на палубе.
Часовой стал бить в колокол, а затем к нему присоединился барабанщик на нижней палубе. Не успевшие толком отдохнуть, подвахтенные матросы выбегали из кубрика и лезли на ванты, пушкари заряжали пушки, а стрелки остроградской морской пехоты занимали позиции на марсах. Офицеры, кто отдыхал в каютах, выходили на палубу и занимали свои позиции. Казалось, на корабле началась неуправляемая суматоха, но на самом деле всё это было организованным действием всего экипажа.
Что касается моих действий, то я стоял в полной нерешительности, страшась одной мысли о грядущем бое.
– Господин Воронцов, право на борт! – выкрикивал команды капитан. – Господин Стрельнов, обрасопить реи на гроте! Правые кливер-шкоты раздёрнуть!
Раздались сигналы боцманской дудки. Офицеры отдавали приказания, матросы работали с такелажем. Все действовали слаженно и умело, что говорило о превосходной выучке экипажа «Волшебного».
Фрегат стал поворачивать и вскоре оказался на курсе галфвинд – ветер теперь дул нам в правый борт.
– Господин Деменьев, привестись круче к ветру! – вновь скомандовал капитан Ведамир. – Фока-брасы на правую!
Наше судно продолжило поворот, пока не достигло линии бейдевинда, тогда капитан приказал выровнять руль и выправить реи под нужный угол.
Теперь «Волшебный» с развивающимися флагами лукоморского военно-морского флота шел курсом на запад-северо-запад, двигаясь навстречу уже взятому на абордаж анкалитскому кораблю.
Заметив наше судно, пираты сразу поняли с кем имеют дело и, поспешно затопив захваченный корабль, решили скорее ретироваться, взяв курс на восток.
Капитан Ведамир в тот же момент приказал сделать поворот оверштаг и лечь на левый галс, а затем поставить добавочные паруса и пойти курсом для перехвата на восток-северо-восток.
Когда манёвр был завершен, мы шли в галфвинд левого галса, а пираты увалились в крутой бакштаг, надеясь на попутном ветре быстро от нас оторваться. У меня почти нет сомнений, что их капитан, разглядев на «Волшебном» две батареи пушек, изначально принял его за линейный корабль и поэтому неверно оценил ходовые качества нашего судна, а когда спохватился, мы сократили разрыв и сели ему на хвост, идя уже с выгодной наветренной стороны.
Погоня продолжалась до самого вечера, и ближе к закату носовые орудия «Волшебного» открыли огонь по «Балору» (так назывался этот пиратский фрегат).
– Всем приготовиться! – скомандовал капитан Ведамир. – Сейчас они попытаются отбить нашу атаку. Покажем этим негодяям мастерство лукоморского флота! Пусть они кровью заплатят за то, что грабят наших торговцев! В бой, господа! За Лукоморье, за Гиперборею!
– Урррра! – закричал воодушевлённый экипаж, принявшись ещё усерднее работать.
Как и сказал капитан, после нескольких попаданий по корме из наших носовых орудий, «Балор» стал резко поворачивать на правый борт, чтобы дать по нам бортовой залп.
– Светозар, штурвал вправо! – приказал капитан. – Канониры, открыть порты батарей левого борта! Приготовились к залпу зачарованными бомбами!
Оба корабля почти синхронно совершили поворот и легли на другой галс, теперь идя параллельно друг друга.
Громыхнул пушечный залп. Пираты первыми открыли огонь и их ядра посыпались на нас. Помню, как я в испуге спрятался за фальшборт и с дрожью слышал грохот каждого попадания, но мой страх был напрасен – ядра вражеского фрегата просто отскакивали от прочного зачарованного корпуса «Волшебного».
Оставаясь спокойным под огнём, капитан Ведамир улыбнулся, глядя на мой жалкий испуганный вид, и поучительно произнёс:
– Признаюсь, я тоже чуть не обделался в свой первый бой, когда по нашей старой лохани дал залп линейный корабль… Открыть огонь!
– Огонь! – подхватили командиры орудийных расчётов.
Прозвучал оглушительный залп двух батарей нашего корабля, и шквал из 24-х зачарованных бомб накрыл вражеский фрегат. Прибивая обшивку, снаряды под воздействием магии взрывались внутри корабля, поражая экипаж огненными чарами и металлическими шариками.
Артиллерийский огонь с обоих кораблей вёлся около пяти минут, которые мне показались вечностью.
Когда залпы прекратились и дым рассеялся, мы увидели раскуроченный правый борт пиратского судна, откуда доносились стоны раненых. Их батарея замолчала.
– Лево на борт! – отдал новый приказ Ведамир. – Идём на сближение. Батареи, готовьте залп картечью! Леонтий Евгеньевич, приготовьте солдат к абордажу!
«Волшебный» повернулся носом к «Балору» и, приблизившись на минимальное расстояние, снова завернул вправо и сошелся борт в борт.
– Огонь! – скомандовал капитан. – Затем берём их на абордаж.
Орудия дали залп, накрыв разбитый борт пиратского корабля стеной картечи, а палуба была обстреляна с марс нашими стрелками.
Матросы быстро закинули кошки на вражеский фрегат и притянули его к себе. Когда корабли вплотную сошлись бортами, между ними перекинули балки, по которым морская пехота и матросы пошли в атаку.
– За мной, салага, – произнёс капитан Ведамир, обнажив саблю и свободной рукой буквально потащив меня за собой.
Я находился почти в беспамятстве и не сразу понял, как оказался на заваленной трупами палубе пиратского корабля. От грохота шумело в ушах, а в глазах был лишь ужас от всего происходящего.
Лишь некоторые из пиратов оказали сопротивление и были убиты на месте, а остальные, признав своё поражение, сдались на милость победителей.
– Пращу, нэ стрэляйтэ, – сказал один из пиратов, беатиец, судя по акценту.
– Знаешь язык гиперборейцев? – спросил капитан, подойдя к пленному. – Где ваш командир?
– Он… свой кают...
– Отличный капитан, ничего не скажешь, – произнёс с сарказмом Ведамир и направился к трапу. – Увести пленных. Салага, за мной.
Я пошел за капитаном в кормовую часть абордированного судна. Когда мы спустились по трапу вниз и приблизились к капитанской каюте, то услышали там какую-то возню, а затем внезапно раздался женский крик на анкалитском языке, который бал сразу заглушен беатийской руганью.
Ведамир ударом ноги вышиб дверь каюты. Мы стали свидетелем поистине чудовищной картины: среди разбросанной мебели пиратский капитан боролся на полу с девушкой, пытаясь её зарезать, но жертва отчаянно сопротивлялась, удерживая его руку с кинжалом.
– Брось оружие! – рявкнул Ведамир и, достав пистолет, направил его на вражеского капитана.
Но капитан «Балора», казалось, не расслышал приказа, за что сразу и поплатился – Ведамир выстрелил ему навылет в горло. Схватившись за шею, пират с дрожью зашатался, а затем свалился мёртвый прямо на свою жертву, которая почти сразу потеряла сознание.
– Приведи её в чувства, – сказал мне капитан, спихнув труп с девушки.
Я послушно пригнулся к незнакомке и применил лечебное заклинание, заодно хорошо рассмотрев её. Это была девушка лет двадцати шести с типичной анкалитской внешностью: каштановые волосы, белая кожа с розоватым подтоном, высокий лоб, удлинённое лицо с плавными и смазанными чертами, короткий и широкий нос, тонкие губы и большие круглые глаза. Я бы не назвал её красавицей по гиперборейским меркам (наши барышни по этому показателю дадут фору любой атлантийской леди), но, тем не менее, она была довольно мила собой именно из-за простоты внешности. Одета она была в серое платье, теперь запачканное кровью, а на шее у неё был надет странный браслет, излучающее магическую энергию – тогда я не сразу понял, что это за вещь.
Спустя минуту я вывел её из бессознательного состояния.
Девушка очнулась, слегка вскрикнула и тяжело задышала. Глаза её с испугом устремились на величественную фигуру капитана Ведамира, освещённую при свете пробивающегося сквозь кормовые окна кроваво-красного заката. Затем она бросила взгляд на меня, но затем снова на капитана.
– Гиперборейцы? – едва слышно произнесла она, говоря на нашем языке с едва заметным акцентом.
– Меня зовут Милослав Ведамир, я капитан первого ранга военно-морского флота царства Лукоморского, командир фрегата его царского величества «Волшебный». А этот трусливый гардемарин – Сергей Белогор, мой советник по магии.
Честно признаюсь, что в тот момент во мне вспыхнул гнев, и мне было до жути обидно, что капитан унизил меня в присутствии дамы, но сейчас, по прошествии многих лет и стольких приключений, пережитых вместе с Ведамиром, я понимаю, что он был прав, и он намеренно унижал меня, чтобы мой гнев помогал преодолевать страх. Но вернёмся к рассказу…
– С вами всё в порядке? – спросил капитан у девушки.
– Да, вроде бы… – ответила она дрожащим голосом, продолжая тяжело дышать. – Меня зовут Эмма Уайтхилл… Я… простите…
– У неё шок, – сказал Ведамир, обратившись ко мне. – Отнеси её в лазарет.
– Мне? Отнести? – замешкался я, имея тогда ещё некий страх перед противоположным полом.
– Да, Сергей Александрович, взять и отнести девушку к доктору. Чай не надорвешься, чародей ты наш, а я пока осмотрю каюту этого мерзавца.
Больше не нужно было слов. Я взял дрожащую девушку на руки и понёс на наш корабль. Видели вы бы недоумевающие лица моряков, когда я проходил мимо них с таким вот грузом.
– Только и не хватало нам приметы дурной, – недовольно кинул боцман нам вслед.
Я отнёс Эмму в лазарет к нашему корабельному доктору – Тихону Петровичу Борисову.
– О, – встретил нас восклицанием доктор, – а я уже было обрадовался, что раненных сегодня больше не будет! Хм, анкалитка… Хорошо, что в сознании. Чем её ранили?
– Это не её кровь, Тихон Петрович, – сказал я, уложив Эмму в постель. – Ей бы лекарства успокоительного.
– А как же заклинание успокоения? Эх, молодёжь, чему вас только учат в ваших чародейских школах. Ладно, если вы, как маг, начнёте лечить экипаж, то что останется мне?
– Ничего.
– Вот именно! – воскликнул доктор, достав из саквояжа пузырёк с зеленоватой жидкостью. – Поэтому я дам ей один отвар и алатырьских трав. Вот, попейте. Так чья это кровь?
– Пиратского капитана, он пытался её зарезать.
– Спаси Светомир! Каких только чёрных людей нет на свете. Бедняжка.
– Прошу, – проговорила девушка, отпив отвара, – не говорите так, как будто меня здесь нет.
– О, так она знает гиперборейский язык, – обрадовался доктор. – А отвар-то как быстро подействовал… Сразу видно качество работы гмурских алхимиков.
– Да, мне уже лучше, – сказала Эмма, поднимаясь с постели. – Спасибо, доктор, и вам тоже, Сергей. Я могу во что-нибудь переодеться, а то эта кровь?
Мы с Тихоном Петровичем с недоумением переглянулись, не зная, как ответить на этот вопрос.
– Простите, сударыня, – первым решился доктор, – но у нас на судне нет дамских платьев.
В этот момент в лазарет спустился капитан Ведамир.
– И что тут у вас? – спросил он, вопросительно вглядываясь в каждого из нас. – Думское совещание?
– Командир, нашей гостье нужно переодеться, – ответил я, – а у нас нет женской одежды на борту.
– Ну, скажем так, у нас есть дамские платья.
– Да? – с удивлением переспросил доктор и ухмыльнулся.
– Да, Тихон Петрович, в одном из моих походных сундуков есть несколько старых платьев моей бывшей жены, как память…
– Ну, а я так и знал, что вы всё ещё любите Ольгу, командир, – не удержался подколоть доктор, один из немногих, кстати, кто смеет открыто высказывать всё капитану.
– Держи язык за зубами, Тихон, а не то скормлю акулам, – шутливо произнёс Ведамир, пригрозив доктору пальцем. – А вас, сударыня, прошу проследовать за мной, – добавил он уже более серьёзным тоном. – И ты тоже, салага, не отставай, – это уже было адресовано мне.
Мы последовали за капитаном в кормовые офицерские каюты, одну из которых он выделил для Эммы. Оставив её там, Ведамир повёл меня за собой в свою капитанскую каюту. Там он снял с шеи связку ключей и открыл один из сундуков, стоящих в ряд у кормовых окон – я мельком взглянул туда и увидел, что поверх одежды там лежит портрет женщины, который я не успел рассмотреть.
– Отвернись, салага, – сказал капитан и стал рыться в сундуке.
Я отвернулся и простоял так несколько минут, таращась в деревянную переборку. Потом, наконец, послышалось, как капитан захлопнул сундук.
– Кругом! – скомандовал капитан и вручил мне в руки аккуратно сложенное зелёное шелковое платье с вышитыми рисунками цветков лотоса. – Я купил для неё это платье в Южной Лемурии, – неожиданно произнёс он, очевидно, мыслями находясь сейчас в прошлом, – во время кругосветного плаванья. Помню, как она носила его, и все остроградские дамы бросали на неё завистливые взгляды… Хм, ты ещё здесь! – опомнился он и рявкнул на меня. – Шагай отсюда!
До этого случая я и не думал, что капитан Ведамир склонен к лирике и в глубине души оставался любящим мужем.
Спешно покинув капитана, я отправился в каюту Эммы и передал ей платье.
– Благодарю вас, юноша, – произнесла она с некоторой нежностью в голосе, как мне показалось.
Я вышел в коридор и, прислонившись к переборке, простоял так несколько минут полный размышлений, которые прервал голос покинувшего свою каюту капитана:
– На четвёртой склянке собираемся на ужин в кают-компании. Вас это тоже касается, сударыня, – добавил он, обратившись через дверь к девушке, прекрасно зная, что она всё слышит.
Дверь отворилась и Эмма, одетая уже в зелёное платье бывшей супруги капитана, вышла в коридор. Поразительно, как она преобразилась в этой лимурийской одежде, став очень привлекательной.
– И вы хотите, чтобы я в таком виде пошла на ужин? – спросила она с недоумением, явно намекая на слишком откровенное декольте.
– Вы правы, причешитесь ещё, – сказал Ведамир с ухмылкой на лице, говорящей о том, что он понял истинный смысл слов девушки, но решил сделать по-своему.
Девушка недовольно сжала губы и зашла обратно в каюту.
– За мной, салага, – произнёс капитан, проходя мимо меня.
Спустя десять минут все офицеры, кроме стоящих на вахте, одетые в чёрные парадные мундиры, собрались в кают-компании за большим накрытым столом.
За ужином все активно обсуждали прошедший бой до мельчайших деталей, и поздравляли капитана с первым призовым судном в этом походе.
Неожиданно в кают-компании появилась наша гостья, с опаской остановившись у входа. Она была теперь аккуратно причёсана, что придало ей ещё больше элегантности. На плечах и шее у неё был накинул где-то раздобытый платок, заботливо прикрывающий декольте.
Все офицеры мгновенно замолчали, устремив взоры на «Плохую примету» – так уже успели окрестить Эмму суеверные моряки.
– Однако, симпатичная Плохая примера, – вставил своё слово доктор. – Бывшая госпожа Ведамир сейчас бы приревновала кое-кого… Молчу, молчу… – сразу закончил он речь, поймав на себе грозный взгляд капитана.
– Присаживайтесь сударыня, – сказал Ведамир, указав на свободный стул рядом со мной.
Опустив глаза, девушка осторожно прошла к своему месту и села, оказавшись между мной и капитаном во главе стола.
Матрос-денщик, один из обслуживающих офицерские трапезы, быстро налил Эмме в тарелку первое блюдо – щи с мясом, капустой, морковью и луком, приправленные сметаной.
– Не стесняйтесь, – сказал Ведамир, видя, что девушка не спешит есть, пристально вглядываясь в суп, – отведайте лукоморских щей. Наш кок славится подобными блюдами.
Эмма натянуто улыбнулась капитану и с осторожностью проглотила одну ложку супа. Лицо её просило, словно она попробовала божественную амброзию.
– Ну и как вам? – спросил капитан.
– Очень вкусно, – ответила девушка и её довольный вид подтверждал сказанное. – Должна признать, я уже больше месяца не ела свежих продуктов. Корабельная пища оставляет желать лучшего, но у вас, оказывается, всё свежее.
– А, так у нас продукты не портятся благодаря одной из придумок остроградских чародеев… Спросите у Сергея Александровича, он вам всё подробно расскажет.
Я воспринял слова капитана как приказ.
– Эээм… – произнёс я, сначала запнувшись от волнения, – наши инженеры-чародеи решили накладывать в трюмах с продуктами морозные чары, которые позволяют им сохранятся дольше. Такие холодные комнаты создают сейчас повсеместно на всех кораблях лукоморского флота, чтобы моряки могли питаться свежими продуктами в дальних походах. Ну, и мы буквально сегодня пополнили свои запасы продовольствия.
– Умно, – сказала Эмма, одарив меня улыбкой и с аппетитом продолжив трапезу.
После этого наступило молчание, которое никто не решался прерывать. Когда щи были доедены, денщики подали второе блюдо – жаренных цыплят с гарниром. Это блюдо тоже ели молча, лишь смакуя от удовольствия.
Бросив случайный взгляд на капитана, я увидел, что он даже не притронулся к еде, его руки были сложены на груди, а глаза устремлены на Эмму, но это были глаза не влюблённого человека, как вы уже могли себе надумать. Нет, капитан глядел на девушку, но мыслями он был далеко, где-то там за океаном на нашей Родине – он вновь вспоминал свою супругу, чьё платье очень хорошо подошло нашей анкалитской гостье.
Когда второе блюдо было съедено, принесли десерт – экзотические фрукты, купленные в Керуке, и несколько бутылок слабоалкогольного эзеритского вина. Только когда напиток был разлит по бокалам, капитан решил начать беседу:
– Расскажите нам о случившемся сегодня с вами, Эмма. За что хотел вас убить капитан «Балора»? И что стало с остальным экипажем того торгового судна?
– Их убили… – ответила девушка и тяжело вздохнула. – Весь экипаж и пассажиров «Редклифа»… Они сделали это ещё до того, как заметили ваш фрегат. А когда увидели этот большой развивающий флаг у вас на носу…
– Гюйс, – поправил капитан.
– Когда они его увидели, то запаниковали и решили скорее бежать. Их капитан не стал меня убивать, а прихватил с собой в качестве трофея. Неизвестно, что произошло бы со мной, если бы вы не подоспели. А зарезать он меня хотел после того, как я высвободилась из пут и попыталась его оглушить, но он быстро пришел в себя и накинулся на меня с кинжалом.
– Да, неприятная история, – задумчиво проговорил Ведамир.
– Они получили по заслугам, – добавил старпом.
– А куда направлялось ваше судно? – продолжал спрашивать девушку капитан.
– В Новый-Атлантиум, – ответила Эмма. – Там живёт моя тётя, и я направлялась её проведать. Кто же знал, что всё так обернётся.
– Для вас, сударыня, всё обернулось очень хорошо. Завтра мы будем в Керуке, оттуда вы сможете добраться до Нового-Атлантиума на любом попутном судне.
– Надеюсь, – произнесла девушка с едва заметной интонацией отчаяния.
Тогда я подумал, что её терзают какие-то неприятные мысли, но не придал этому значения.
– Благодарю за ужин, все свободны, – сказал капитан, поднявшись со стола.
Офицеры стали расходится по каютам, а капитан отправился на палубу, чтобы проследить за тем, как вахтенные при свете фонарей ведут ремонт, избавляя корабли от последствий боя, но перед уходом он подозвал меня к себе и велел проводить гостью.
Я с удовольствием выполнил этот приказ и проводил Эмму до каюты, чувствуя странное влечение к этой особе.
– Благодарю вас, юноша, – сказала она и улыбнулась, но помутневшие глаза выдавали в ней чувство страха.
Дверь её каюте закрылась, а я отправился к себе и, не раздеваясь, лёг на кровать, спрашивая самого себя: «Кого или что она может бояться здесь под нашей защитой?».

Изок – Июнь
Червень – Июль
Шканцы — средняя часть верхней палубы корабля между грот-мачтой (средней) и бизань-мачтой (кормовой). Шканцы считались почетным местом на судне; там зачитывались манифесты, приказы, приговоры. На шканцах запрещалось садиться и курить всем, кроме командира корабля и командира эскадры.
Бак — носовая часть верхней палубы судна от форштевня до фок-мачты; защищает верхнюю палубу от заливания на встречной волне.
Форштевень — часть набора корпуса судна в виде прочной балки, установленной по контуру носового образования и являющейся продолжением киля; к форштевню крепятся листы наружной обшивки судна.
Трисель – косой четырехугольный парус, ставящийся позади мачты в дополнение к прямым парусам. Нижней шкаториной (особой кромкой паруса) трисель пришнуровывается к гику, верхней – к гафелю, передней – к мачте.
Стаксель – треугольный парус. Ставится на штаге – снасти стоячего такелажа судна, поддерживающего мачту спереди. В общем случае – треугольный косой парус, поднимаемый по лееру или штагу между мачтами или впереди фок-мачты.
Бизань – парус на задней, бизань-мачте.
Фордевинд – 1) курс парусного судна, совпадающий с направлением ветра, 2) попутный ветер, 3) способ поворота парусного судна, когда оно меняет галс, пересекая линию ветра кормой.
Марс – деревянная площадка, наложенная на мачтовые лонга-салинги. Смотря по тому, какой мачте принадлежит, называется грот-марсом, крюйс-марсом или фор-марсом.

В эту ночь мне долго не спалось и даже не помню точно в каком часу я уснул, но проснулся на четвёртой склянке, услышав крик вахтенного офицера:
– Вижу паруса по левому борту!
На палубе закопошились матросы, но тревога не была поднята.
«Значит, ничего серьёзного» – подумал я и, не до конца проснувшись, решил ещё подремать.
Спустя несколько минут я вскочил от барабанного боя и ударов колокола – всю сонливость как рукой сняло.
– Свистать всех наверх! – кричал голос боцмана Стрельнова.
Я выбежал в коридор и чуть не столкнулся с Эммой, которая тоже направлялась к трапу. Она была бледна как стенка и на ней не было лица от окутывавшего её страха.
– В чём дело? – спросила она сдавленным голосом.
– Я не знаю, – ответил я. – Пойдёмте посмотрим.
Я повёл Эмму за собой и, поднявшись по трапу, мы вышли на шканцы. Здесь собрались почти все старшие офицеры во главе с капитаном, который внимательно оглядывал через подзорную трубу растущие силуэты кораблей на горизонте.
– Анкалитский военно-морской флот, – комментировал капитан свои наблюдения. – Флагманский линейный корабль 1-го ранга, три линейных корабля 2-го ранга, четыре скоростных 38-пушечных фрегата и два разведывательных шлюпа. Солидные силы. Я думал, что линейные корабли 1-го ранга во время мира никогда не покидают территориальные воды Атлантиды. Что же могло заставить их сорвать с места такую разрушительную силу?
– Идут на нас, капитан, – сказал штурман Дементьев, – с наветренного борта. Предлагаю увалиться под ветер и взять курс на восток, чтобы уйди подальше от этой военной эскадры.
– Ярополк Данилович, не спорю, мы уйдём от них на «Волшебном», но вот Станислава и нашу призовую команду на «Балоре» вы предлагаете бросить? От линейников может и убежим вместе, но вот эти ребята на фрегатах враз догонят наш трофейный кораблик.
– Это немыслимо! – воскликнул лейтенант Лазарев. – Анкалитское королевство не ведёт войну с царством Лукоморским.
– А может уже ведёт, – добавил боцман Стрельнов. – Мы за океаном, а почтовые корабли с новостями из Гипербореи идут до Керука минимум месяц.
– Так что же вы предлагаете делать? – спросил Леонтий Семёнов, лейтенант морской пехоты. – Ждать пока нас возьмут в клещи? Капитан, ваше слово?
– Лечь в дрейф, – приказал Ведамир, уже без подзорной трубы продолжая вглядываться в незваных гостей. – Подождём те шлюпы, что идут к нам первыми. Просигнальте Станиславу, чтобы он скорее уходил по ветру за горизонт, а когда скроется из виду, пусть ведёт «Балор» в Керук. Если война, то мы придержим анкалитов здесь, пока он уходит, а затем уйдём сами. Всем боевая готовность!
– Есть, капитан, – в один голос сказали офицеры и разошлись по боевым постам.
Во время этого разговора Эмма стояла рядом со мной, и я почувствовал, как она задрожала при упоминании анкалитского флота – вот что пугало её, но почему она боялась своих соотечественников?
Офицеры, занятые работой, казалось, не заметили девушку, но вот один из матросов, проходя мимо нас, недовольно высказался:
– Вот тебе Плохая примета привела за собой анкалитский флот. Баб нужно сразу кидать за борт.
Тогда мне пришла мысль, что возможно матрос был прав и анкалиты действительно приплыли за Эммой? Кто она? Родственница короля, дочь богатого лорда? Но почему она тогда боится их?
Ответ на все эти вопросы был дан спустя несколько минут, когда анкалитские шлюпы подошли на достаточное расстояние, чтобы мы могли видеть на носу человека с сигнальными флагами.
– Они сигналят нам! – крикнул дозорный с марсы.
Капитан Ведамир вновь раскрыл подзорную трубу и посмотрел на анкалитского сигнальщика, который с помощью флажков передавал сообщение на специальном языке, который понимали только сами сигнальщики и опытные моряки.
Спустя несколько минут, когда сигнал был передал, капитан Ведамир резко сложил позднюю трубу, помрачнел и бросил гневный взгляд на Эмму.
Девушка задрожала ещё сильнее, когда капитан направился к ней.
– В чём дело? – спросил я, но Ведамир грубо оттолкнул меня.
Схватив Эмму за правую руку, он одним рывком сорвал рукав платья, открыв взорам выжженное на предплечье клеймо в виде терренской буквы «W».
– Ведьма, – гневно проговорил Ведамир, – и убийца.
– Нет, – задыхаясь пыталась оправдаться девушка, – всё не так… Я не ведьма.
– Окомир! – воскликнул я, наконец-то осознав, что из себя представляет зачарованный браслет на шее Эммы. – Они её выследили по нему.
– За борт её! Отдадим её анкалитам! – закричали матросы, ошарашенные такой новостью. – За борт Ведьму! Проклятая Плохая примета!
– Да, это окомир, – ответила анкалитка сквозь проступившие слёзы, даже не пытаясь вырваться из цепких рук капитана Ведамира. – Признаю, я убийца, заклеймённая ведьма, которой удалось бежать, а адмирал Алтон преследует меня, дабы совершить правосудие. Вы должны немедленно отдать меня им, иначе вы навлечёте на себя гнев адмирала. «Редклиф» был захвачен из-за меня. Я не хочу, чтобы кто-то ещё пострадал по моей вине.
– О, так это флагман адмирала Алтона? – риторически спросил Ведамир, неожиданно смягчившись к девушке и отпустив её. – Он не стал бы приводить такие силы за обычной беглой ведьмой. Что вы натворили?
– Убила Барта Алтона, его родного брата… Прошу, отдайте меня им, пока не поздно.
– Только после того, как вы нам всё расскажите.
– Хорошо, если вы настаивайте, капитан. Я волшебница круга магов Анкеликтауна… Вернее, была ей раньше. Я сожгла Барта Алтона огненным заклинанием – это была месть за все его злодеяния.
– Что же он сделал вам?
– Не всё ли равно. Власти мне не поверили.
– Рассказывайте.
– Мой отец, Адам Уайтхилл, – начала говорить Эмма, немного успокоившись, – благороднейший человек, был общественным деятелем и активно пытался добиться, чтобы все виновники макхоскийского геноцида эльфов были привлечены к ответственности за свои преступления. Поэтому мой отец был врагом семейства Алтонов… Он нашел доказательства их вины и через несколько дней должен был передать их королевским судьям, но он не успел… – на этом месте она снова заплакала. – Убийцы, подосланные Бартом Алтоном, проникли в наш дом, зарезали моего отца, изнасиловали и убили мою мать… а затем придушили подушкой моего младшего брата… После всего, они сожгли наш дом вместе с телами моих родных… Я видела всё своими глазами, слышала их крики и голоса убийц, которые прямо называли имя заказчика… Мне лишь чудом удалось избежать смерти. После всего я нашла в себе силы, отправилась к Алтону и сожгла его прямо в рабочем кабине. Меня схватили власти и отправили на суд коллегии чародеев, что, впрочем, спасло мне жизнь, иначе головорезы Джона Алтона расправились бы со мной без суда. Мои бывшие коллеги объявили меня ведьмой, заклеймили и надели на шею окомир, чтобы я не смогла сбежать и пользоваться заклинаниями. Адмирал Алтон требовал моей немедленной казни, и я была бы уже мертва, если бы мне не помог Уильям Олби, капитан «Редклифа» и старый друг моего отца. Воспользовавшись связями в Вест-лимурской компании, он помог мне бежать из тюрьмы и хотел отвезти меня сюда в Новый-Атлантиум, где, по слухам, живёт один могущественный пацифийский шаман, способный снять окомир без вреда для здоровья носителя, но адмирал Алтон успел выследить меня по окомиру и отправил в погоню нанятых беатийских пиратов, с приказом захватить меня живой, но, в случае непредвиденных обстоятельств, им разрешили меня казнить. Поэтому капитан «Балора» пытался меня зарезать, когда вы пошли на абордаж. Остальное вы знаете… Теперь, когда вы выслушали меня и знаете правду, я прошу отвезти меня к адмиралу. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то ещё пострадал. Простите, что не рассказала вам всё сразу и не предупредила ещё вчера об опасности.
Рассказ Эммы произвёл на меня неизгладимое впечатление и заставил проникнутся состраданием к этой несчастной девушки, но не все были столь доверчивы.
– А откуда мы знаем, что это всё правда, а не придуманная для оправдания история? – усомнился боцман Стрельнов.
– Согласен, – добавил штурман.
– Я не ищу оправдания, – ответила Эмма, оттерев слёзы. – Я признаю, что убила Алтона и ничуть не жалею о содеянном.
Все взгляды устремились на капитана Ведамира.
– Она говорит правду, – неожиданно заключил капитан. – Я по глазам умею определять врёт мне собеседник или нет. Она говорит правду. Братья Алтоны, кстати, те ещё негодяй, семь лет назад устроившие геноцид эльфов в Макхоске и у нас в Лукоморье это далеко не секрет.
– Простите, капитан, но это ничего не меняет, – сказал Леонтий Семёнов. – Она убийца влиятельной фигуры и мы не можем держать её здесь. Мы должны отдать её анкалитам, дабы избежать конфликта.
– Они могут даже без объявления войны окружить нас и расстрелять из всех орудий, – добавил Стрельнов. – А потом все скажут, что мы просто пропали без вести в море.
– Хм… знаете, господа, – обратился капитан к офицерам после недолгих раздумий, – раз эта девушка волшебница или ведьма, то пусть её судьбу решает мой советник по магии.
– Вы уверены, капитан? – переспросил удивлённый штурман. – Вы доверяйте нашу судьбу неопытному мальчишке. Эскадра приближается, поэтому решать нужно немедленно.
– Этот мальчишка член нашего экипажа, а все мы – одна большая семья. Так ведь? Поэтому уважайте мнение советника по магии, господа офицеры! Или может быть вас не устраивает ваш командир?
– Что вы, капитан! И в мыслях подобного не было!
– Вот и не оспариваете мои решения! Сергей Александрович, – обратился Ведамир ко мне, – как вы думаете нам следует поступить?
Я оторопел и потерял дар речи. На меня смотрел весь экипаж и все ждали, что я скажу, но более всего для меня невыносимо было видеть на себе взгляд несчастной Эммы, чья жизнь теперь зависела от моего решения.
– Я… я… не… – начал я заикаясь от волнения, собираясь сказать отвратительную фразу: «я не знаю».
– Будь мужчиной, Сергей! – рявкнул на меня Ведамир. – Скажи то, что ты думаешь сам и ничего не бойся. Убей свой страх!
В тот момент слова капитана действительно подействовали на меня ободряюще, и я произнёс ровным уверенным тоном то, что действительно думал:
– Я считаю, что мы не должны отдавать Эмму анкалитам.
– Да будет так! – с улыбкой восхищения произнёс капитан. – Вы все слышали? Сняться с дрейфа! Готовимся к повороту оверштаг! Ярополк Данилович, проложите курс на юго-юго-восток, уведём их подальше от «Балора». Ставим добавочный паруса! Сигнальщик, передай анкалитам, что если хоть один из их кораблей приблизится к нам на расстояние мили, то это будет расценено как акт агрессии против царства Лукоморского, и мы будем вынуждены открыть огонь. И ещё, передай лично адмиралу Джону Алтону привет от капитана Милослава Ведамира. Уверен, что он не забыл Макхоскийскую битву.
Увидев, что капитан повернулся к ней спиной, Эмма внезапно побежала к фальшборту, намереваясь спрыгнуть за борт, но я двумя прыжками успел догнать её и, схватив за руки, оттащил назад.
– Пустите! – кричала она, пытаясь вырваться из моих рук. – Вы не понимаете! Он не остановится… Вы все погибните из-за меня! Я сброшусь и когда окомир покажет ему мою смерть на дне моря, то он перестанет преследовать вас.
– Сергей Александрович, – обратился ко мне Ведамир, – отведите девушку в её каюту и оставайтесь с ней до прихода Тихона Петровича.
– Да, капитан, – кивнул я и потащил Эмму к трапу.
Она сопротивлялась ещё некоторое время, но вскоре силы оставили её и дальнейший путь мне пришлось нести её на руках. В каюте я уложил её на кровать, а сам присел на стул и стал ждать доктора.
Тихон Петрович не заставил себя долго ждать и вскоре постучал в дверь.
– Как ваше самочувствие? – спросил доктор, зайдя в каюту и присев на другой стул рядом с постелью.
– Я в порядке, доктор, – ответила девушка, устремив безжизненный взгляд в потолок.
– А я так не думаю, – произнёс Тихон Петрович, открыв свой саквояж. – Вы перенервничали и вам нужен покой. Выпейте это, – он достал бутылёк с каким-то лекарством, – вам станет легче.
Решив не мешать доктору, я собирался вернуться к капитану и аккуратно открыл дверь каюты, чтобы выйти в коридор, но меня остановил крик Эммы.
– Нет, не уходите! Прошу, останьтесь.
– Хорошо, я останусь, – произнёс я и закрыл дверь.
Девушка выпила отвар, который ей дал Тихон Петрович, а затем, мокрыми от слёз глазами, стала молча вглядываться в наши лица. Через несколько минут её веки закрылись – доктор дал ей быстродействующие снотворное.
Воспользовавшись моментом, я тихо выскользнул из каюты и вышел на палубу, застав капитана на юте, сидящим за небольшим столиком с разложенными картами: он пил горячий чай с галетами и время от времени поглядывал на преследователей. В зоне видимости оставались только фрегаты, а линейные корабли, вместе с отозванными назад шлюпами, уже отстали за горизонтом.
– Капитан, доктор дал девушке лекарство, она спит, – доложил я.
– Присоединяйтесь, – сказал капитан, указав на свободный стул за столиком. – Вы проспали завтрак и, очевидно, ничего не ели.
Я послушно сел и взял вторую чашку с чаем, которая уже стояла на столике – это означало, что у капитана ко мне был серьёзный разговор.
– Как думаешь, удастся нам от них оторваться? – спросил Ведамир, глядя мне прямо в глаза и снова обращаясь на «ты».
– Нет, капитан, не удастся, – ответил я, констатировав очевидный факт. – Окомир по-прежнему на шее у Эммы, поэтому они будут всегда знать где она находится.
– Расскажи мне как работает эта штука. Неужели нет способа её снять или распилить?
– Невозможно, капитан, многие пробовали, но поплатились за это жизнью или конечностями. От обычного окомира отчаянные чародеи избавляются отрубанием собственной руки, но тут он у неё на шее. При попытке снять или повредить окомир, он моментально сожмётся и задушит её. В окомирах очень сильные чары, которые невозможно снять.
– А не могут они дистанционно приказать этому браслету задушить её?
– Могут, капитан. Ищущий чародей (у нас этим занимаются диаконы), у которого на руках управляющий талисман, может заклинанием приказать окомир убить носителя, но такое им разрешено только в особых случаях, когда нельзя поймать беглеца.
– Значит, когда им надоест за нами гоняться, они просто убьют девушку?
– Да, – с горечью произнёс я.
– Адмирал Алтон и этот ищущий находятся здесь, на одном из этих четырёх фрегатов. Сигнальщики не перестают слать нам от его имени требования остановиться и отдать девушку. Я знаю его, он любит лично убивать врагов, а тут убийца родного брата, поэтому он не отступит и будет дальше требовать выдачи.
– Но рано или поздно ему надоест и…
– Постой, а что она там говорила про какого-то шамана из Нового-Атлантиума?
– Она говорила, что он может снять окомир, но это невозможно на живом носителе, только с мёртвого и то только после того, как в смерти удостоверится ищущий, а затем прервёт магическую связь управляющего талисмана с окомиром.
– С мёртвого, говоришь? А есть заклинание, которое делает человека подобно мертвецу?
– Есть, конечно… Заклинание «Забвение», кажется, так оно называется. Им можно сделать человека мертвецом на определённое время, в зависимости от силы заклятия.
– И если применить это заклинание, то окомир покажет ищущему, что носитель мёртв?
– Покажет, но… не знаю, как там у анкалитов, а у нас в Лукоморье дьяконы ещё с давних времён предусмотрели возможность обмана с помощью применения подобных заклинаний, поэтому ищущему диакону предписано лично убедиться в смерти носители и только потом прервать связь с окомиром. Вот в чём загвоздка, иначе всё было бы просто.
– Значит, чтобы убедить адмиральского ищущего прервать связь, нам нужно предъявить им труп девушки?
– Да… – сказал я и вытаращил испуганные глаза на капитан. – Я надеюсь…
– Не волнуйся, – успокоил меня капитан с дружелюбной улыбкой, – никто не пострадает. У меня есть одна идея и потребуется твоя помощь. Ты сможешь применить это заклинание живого мертвеца?
– Думаю, что смогу. У меня в каюте есть один учебник, где есть это заклинание, правда я его давно не открывал.
– Правильно про тебя говорил Валимар: «Талантливый, но ленивый», – произнёс капитан и рассмеялся. – Иди, учи заклинание, чтоб вечером знал его на зубок. И ещё желательно, чтобы ты знал заклинания окаменелости и создания воздуха.
– Зачем? – с удивлением спросил я.
– Паруса каменные будешь ветром надувать. Иди давай и учи!
Я поднялся с места и направился к трапу, а капитан взглянул на карту и крикнул приказ рулевому:
– Светозар, меняем курс на запад-юго-запад.
– Есть, командир, запад-юго-запад! – отозвался Воронцов и крутанул штурвал.
– Господь Светомир! – воскликнул стоящий на шкафуте штурман, успев без карты в уме проложить новый курс. – Мы пойдём прямо на Накпэнские банки.
– Я знаю, Ярополк Данилович, – послышался с юта раздраженный голос капитана.
Что задумал капитан? Я тогда не мог себе представить, но приказ есть приказ. Мне нужно было выучить до вечера три заклинания, к чему я сразу приступил в своей каюте. Если о заклинании «Окаменение» я ещё кое-что знал, то с двумя другими пришлось знакомится в первый раз. Заклинание создания воздуха из ниоткуда мне найти не удалось, зато нашлось лёгкое заклинания чародеев-алхимиков под названием «Дар растений», с помощью которого можно было превращать выдыхаемый нами газ в воздух. Это заклинание я выучил довольно быстро – за два часа. Потом, после перерыва на обед, всё оставшееся время мне пришлось потратить на «Забвение», которое оказалось не таким уж простым, как могло показаться. Превратить человека временно в мертвеца на солидное время мог только профессиональный чародей. У меня же правильно сотворить заклинание получалось через раз, да ещё с отсутствием подопытного, я просто не знал, подействует ли оно как надо и надолго ли.
На седьмой склянке ко мне пришел денщик капитана и принёс весьма странный обтягивающий матросский костюм с наложенными чарами, эффекты которых мне не удалось распознать. Мне было приказано переодеться в эту одежду.
Пробило восемь склянок, когда я вышел из каюты и встретил в коридоре Эмму, одетую в точно такой же костюм. По виду ей было уже лучше, но отпечаток горя в глазах никуда не ушел.
– Как вам спалось? – спросил я, не найдя других слов, чтобы начать разговор.
– Хорошо, – ответила она, безрадостно улыбнувшись, – жаль только, что вы ушли. Вижу, капитан и вам велел переодеться. Вы идёте к нему?
– Наверное, да. Он приказал мне выучить до вечера несколько заклинаний.
– Заклинаний? – удивлённо переспросила девушка. – Зачем?
– Сам не знаю, но капитан велел мне выучить «Окаменение», «Дар растений» и «Забвение».
– «Забвение»? – ещё более удивившись спросила Эмма. – Это заклинание используют только очень сильные чародеи и за один день его не выучишь.
– Ну, у меня вроде получается, только не совсем хорошо.
– Ладно, Сергей, идёмте к капитану. Я, кажется, догадываюсь что он задумал.
Выйдя вместе с Эммой на палубу, я заметил, что большинство парусов были убраны или зарифлены – «Волшебный» замедлил скорость и теперь не убегал от анкалитских фрегатов.
– А вот и вы! – радостно воскликнул капитан с юта. – Поднимайтесь живо сюда.
Мы послушно взошли на ют. Там, помимо капитана, находился боцман, сигнальщик и штурман, а также двое матросов возились на палубе с какими-то мешками.
– Простите, командир, может вы объясните нам всё? – обратился я к капитану. – И что это за костюмы?
– Охотно, друг мой, – ответил капитан с довольной улыбкой. – Такую одежду используют ловцы жемчуга для подводного плавания. Я приказал надеть её, потому что тебе предстоит выполнить очень важное задание по спасению этой барышни. Адмиралу нужен труп, и он его получит. Короче говоря, вы вместе сейчас полезайте в этот зачарованный водонепроницаемый мешок, который мы плотно закроем, а затем зашьём вас верхним слоем в мешок для сброса покойников в море.
– Вы серьёзно? – спросил я, не веря своим ушам. – Это не шутка?
– Какие тут шутки, когда на кону жизнь девушки? Слушай дальше, зашив вас в мешок для трупов, мы сигналим адмиралу о том, что собираемся утопить ведьму, а затем сбрасываем вас в море. Прекрасно, правда?
– Вы нас утопите?
– Нет, конечно… Хотя, если ты не выучил заклинания, то да – утопим. Когда вы коснётесь воды, ты наложишь на внутренний мешок заклинание «Окаменения», чтобы под его весом вас потянуло на дно и не раздавило потом давлением. Предвижу вопрос и скажу, что здесь неглубоко – мы на одной из Накпэнских банок. Как только вы ляжете на дно, то ты начнёшь заклинанием создавать воздух, которым вы будете дышать на дне, а спустя несколько минут применишь на Эмме заклинание «Забвение» – она умрёт, по крайней мере, для адмирала, который обязательно остановит свои корабли на этом месте, чтобы точно удостоверится в смерти убийцы своего брата. Убедившись в смерти носителя, поскольку на дне ещё никто не выживал, ищущий прервёт магическую связь с окомиром и ты срежешь браслет моим зачарованным ножом. Потом, когда эти мерзавцы уплывут, мы вернёмся за вами, а вы снимите все заклинания и, разрезав мешки, выплывите на поверхность.
– Нет, капитан! – неожиданно воспротивилась Эмма. – Я согласна, чтобы вы сбросили меня, поскольку я заслуживаю смерти, но вы убьёте своего подчинённого. Не каждый чародей сможет одновременно поддерживать несколько заклинаний, тем более в таких условиях.
– Вы плохо знаете нашего Сергея, – поучительно проговорил капитан. – Плохо знаете.
– Судя по вашим словам, – сказал я, тоже не веря в возможность выжить под водой, – вы знаете обо мне больше, чем я сам, ибо я не уверен, что смогу сделать это.
– А я уверен! – настаивал Ведамир. – Жить захочешь – сможешь. Тем более от тебя зависит судьба девушки. Настоящий мужчина не может оплошать в такой ситуации. Залезайте живо в мешок.
Мы больше не смогли противиться воли капитана. Взяв кинжал, я первый залез в зачарованный мешок, а затем за мной последовала Эмма, разместившись лицом ко мне.
– Да поможет вам Светомир, – сказал Ведамир и кивнул боцману.
Матросы тут же закрыли мешок и, стянув его верёвкой, крепко упаковали нас. Мы оказались в сплошной тьме. Мешок был наполнен воздухом, как своеобразный пузырь, но его уже стало не хватать, пока нас зашивали сверху в мешок мертвеца.
– Приготовились! – услышали мы голос капитана. – Сигнальщик, скажи им: «Не нам, не вам, мы скормим ведьму морским львам»!
Нас подняли на руки и поднесли к корме.
– Бросай! – скомандовал Ведамир и нас с раскачки сбросили за борт.
Трудно описать, что я чувствовал в этот момент. Казалось, что время замедлилось и падение длилось очень долго, хотя прошли секунды, а за это время дрожащая Эмма прижалась ко мне и обняла за шею. Я почувствовал, что мы падаем ногами вниз – вместе со вторым мешком нам пришили ещё и ядро, чтобы мы наверняка ушли на дно.
Я почувствовал удар об воду и мгновенно прошептал заклинание «Окаменения», наложив его на мешок. Зачарованная ткань мгновенно превратилась в камень и вместе с ядром, под общим весом, нас потянуло на дно.
Погружение, естественно, длилось намного дольше чем падение. Воздуху становилось всё меньше, кружилась голова, начиналось удушье. Единственное, что не давало мне потерять сознание – ровное терпеливое дыхание Эммы, которое я слышал и чувствовал на себе.
Наконец мы легли на дно погруженного под воду атолла на глубине чуть больше сорока аршин (30 метров), где я наконец-то прочитал спасительное заклинание «Дар растений». Моя рука загорелась зелёной аурой, осветив нашу подводную темницу, и стала перерабатывать удушающий газ в драгоценный воздух.
В магическом свете я увидел лицо Эммы, она смотрела на меня умоляющими глазами.
– Действуй, – сказала она, подталкивая меня скорее прочитать главное заклинание.
Я кивнул и, прекратив использовать «Дар растений», прошептал «Забвение» и применил его на Эмме, но ничего не вышло.
– Нет, – прохрипел я, тяжело дыша от волнения. – Не выходит. Я не могу.
– Успокойся, – прошептала девушка и вдруг поцеловала меня в губы. – Ты сможешь.
Знаете, этот поцелуй действительно придал мне сил. Я вспомнил слова капитана и поверил в себя. Тогда я снова прошептал заклинание «Забвение», на этот раз постаравшись воспроизвести его в лучшем виде, и сразу применил его на Эмме.
– Сработало, – промычал я радостно заплетающимся языком, но девушка уже меня не слышала.
Я вновь применил заклинание «Дар растений» и увидел бледное лицо Эммы; она не дышала и не двигалась – она была мертва. Теперь мне осталось только терпеть и ждать, когда ищущий прервёт связь с окомиром. Сколько ждать? Я не знал.
Мне стало дурно, сковывала усталость и хотелось спать. Не помню сколько времени я провёл в таком состоянии, но оно казалось мне вечностью. Я держался, но сил становилось всё меньше, да и магическая энергия не была бесконечной. Окомир всё ещё работал.
Я стал чередовать заклинания, то создавая себе воздух, то вновь накладывая «Окаменелость», когда подходило время его окончания. Заклинание «Забвение» всё ещё действовало и это меня поначалу радовало, но потом я вдруг вспомнил рассказы учителей в чародейской школе, что при неправильном применении «Забвение» может убить по-настоящему.
«Нет, неужели я убил её? Нет, только ни это!» – мелькала в голове кошмарная мысль, а прикосновения к уже похолодевшей Эмме только укрепляло её.
Я запаниковал и снова стал быстро дышать. Вновь не хватало воздуха. Я создавал его, но сил уже не хватало. Казалось, ещё чуть-чуть и настанет конец.
Но вдруг я почувствовал, что окомир больше не излучает магическую энергию – ищущий поверил и прервал связь. Из последних сил я достал кинжал капитана и дрожащими руками поднёс его к шеи Эммы. Одно движение и браслет был разрезан и снят. Я сделал своё дело и стал терять сознание.
Последние что я увидел перед собой: внезапно открывшиеся глаза анкалитской волшебницы.
Не помню, сколько я пробыл без сознания. Мне казалось, я чувствовал приближение смерти. Этот водоворот кромешной тьмы, который засасывал меня всё глубже и вырваться из него самому у меня не было шансов, но потом вдруг что-то прояснилось и меня в моём бреду понесло куда-то вверх – к спасению.
Очнулся я уже на палубе «Волшебного», когда уже наступила ночь. Перед собой я увидел улыбающегося капитана и дрожащую от морской воды Эмму, которая приводила меня в чувства лечебной магией. Мы были спасены.
– С возвращением, лейтенант! – воскликнул Ведамир. – Вот ты и стал морским волком. Как самочувствие?
– Простите, капитан, – проговорил я, немного отдышавшись, – вы перепутали моё звание. Я гардемарин.
– Уже нет. За блестящее выполнение задания я повышаю тебя по службе. Ведь не должен человек на такой солидной должности ходить в гардемаринах. Правда, всё вышло не без накладок. Я ожидал, что это ты вытащишь на поверхность бездыханное тело девушки, а в итоге – получилось всё наоборот.
– Ты вы спасли меня? – спросил я Эмму, с благодарностью взглянув на неё.
– Мы спасли друг друга, – ответила девушка и скромно улыбнулась. Теперь в её глазах искрилось счастье.
– Теперь тебе нужен отдых и покой, – произнёс капитан и кивнул матросам. – Тихон Петрович даст тебе какое-нибудь своё очередное волшебное лекарство, от запаха которого у наших ребят в кулак сжимаются пальцы на ногах.
Матросы положили меня на носилки и понесли в мою каюту.
– Куда мы направляемся? – услышал я вопрос Эммы, обращённый к капитану.
– Мы держим курс на остров Вихо, – ответил Ведамир. – Завтра бросим якорь у Нового-Атлантиума.
В каюте меня уже ждал доктор, который проверил моё самочувствие, а затем дал снотворную микстуру, после которой я почти сразу заснул крепким сном.

Такелаж – общее название всех снастей на судне. Неподвижные снасти, служащие для укрепления рангоута, называются стоячим такелажем (штаги, бакштаги, ванты, фордуны). Подвижные снасти, предназначаемые для подъема, уборки, разворачивания рангоута, постановки и уборки парусов, называются бегучим такелажем (фалы, брасы, топенанты, гика-шкоты).
Галс - движение судна относительно ветра. Различают левый (ветер дует в левый борт) и правый (ветер дует в правый борт) галсы.
Бакштаг – (курс относительно ветра) – попутный ветер, составляющий с диаметральной плоскостью судна угол более 90° и менее 180°.
Галфвинд – курс парусного судна, при котором его диаметральная плоскость составляет с линией направления ветра угол в 90°.
Бейдевинд – курс парусного судна относительно ветра, когда угол между диаметральной плоскостью судна и направлением ветра составляет менее 90°.
Гюйс – специальный военно-морской флаг на бушприте.
Дрейфовать – 1. Перемещаться под влиянием ветра или течения, когда якорь не держит и ползет по грунту. 2. Перемещаться по ветру или течению без помощи какого-либо двигателя.
Шкафут – средняя часть верхней палубы судна между передней (фок) и следующей за ней (грот) мачтами. На больших парусных судах так назывались широкие доски у бортов судна для перехода людей с палубы бака на шканцы или на квартердек — приподнятую на 0.8–1 м. кормовую часть верхней палубы.

Проснулся я на следующий день, когда пробило три склянки. Лекарства доктора действительно были волшебными, поскольку мне стало лучше и уже не чувствовались последствия вчерашнего погружения.
Я сразу заметил, что не было привычной морской качки, а это означало, что «Волшебный» стоит на становом якоре в порту.
Поднявшись с кровати и потерев заспанные глаза, я увидел аккуратно сложенный на стуле чёрный мундир лейтенанта лукоморского военно-морского флота. Несколько минут я просидел в ступоре, не веря в то, что всё это наяву – я стал лейтенантом во время своего первого плавания. Потом, всё же решившись, я взял эту одежду и быстро облачился в неё. Мундир был мне как раз и показался гораздо удобнее формы гардемарина, хотя отличались они всего лишь в знаках различия.
Мои размышлений неожиданно прервал стук в дверь.
– Войдите, – спешно проговорил я.
В каюту вошла Эмма, одетая в фиолетовое платье, тоже, очевидно, взятое из сундука бывшей супруги капитана. Я заметно взволновался при ней и не знал, что сказать.
– Я пришла поблагодарить вас за то, что вы сделали для меня, – произнесла она, одаряя меня лучезарной улыбкой, которая была выше всех наград. – Вы смелый герой, который заслуживает похвалы.
– Вы мне льстите, – ответил я, смутившись. – Я лишь действовал по приказу капитана и погиб бы там на дне, если бы вы не вытащили меня. Кого вы должны благодарить, так это капитана Ведамира, который и придумал как избавиться из окомира, сохранив вам жизнь.
– Капитан тоже достоин благодарности, ведь это он разглядел ваш потенциал и ваши возможности.
– Он выбрал меня, используя детскую считалку. На моём месте мог оказаться любой.
– Но оказались вы, Сергей. Вы спасли не только мою жизнь, но и даровали мне свободу.
Воспользовавшись внезапно нахлынувшим порывом, Эмма прильнула ко мне и наши губы слились в поцелуе. Я до сих пор помню этот сладостный романтический момент моей жизни и, вспоминая его, я всегда ощущаю те приятные чувства.
– Благодарю вас, милый юноша, – прошептала она, когда наши губы разъединились. – Как жаль, что мы вынуждены расстаться.
– Расстаться? – переспросил я, казалось, не понимая о чём она говорит.
– Мы у Нового-Атлантиума, и мне нужно сходить на берег. Искренне надеюсь, что мы когда-нибудь ещё встретимся. Прощайте.
Договорив, она выпорхнула из каюты, оставив меня в полной растерянности.
Опомнившись спустя несколько минут, я выбежал на верхнюю палубу и увидел столпивший у обоих бортов экипаж. Вокруг нашего судна сновали небольшие лодки-магазины, которые предлагали свои товары. Офицеры и матросы, не жалея денег покупали разные украшения и прочие безделушки, которыми потом могли порадовать своих детей и жен.
В нескольких кабельтовых от нас у причалов стояли торговые корабли, принадлежащие разным компаниям, а дальше, поднимаясь выше к жерлу потухшего вулкана Вихо, шли плотно застроенные улицы Нового-Атлантиума, торговой столицы Пацифиды.
Я подбежал к фальшборту и увидел, что Эмма уже сидит в одной из лодок, а над ней, держась одной рукой за ванты, на руслени стоит капитан.
– Побудьте здесь у тётки сколько вам надо, – говорил ей Ведамир. – Для адмирала Алтона вы теперь мертвы, и он вряд ли сунется в воды торговой конфедерации со своим мощным флотом, но не исключено, что у него здесь есть свои шпионы. Поэтому не оставайтесь тут слишком долго, а садитесь на корабль, идущий куда угодно, лишь бы подальше от анкалитских колоний. Вам можно укрыться где-нибудь в Южной или Северной Лемурии, но мой вам совет: отправляетесь на Гиперборею, у нас в Лукоморье вы сможете встретить адмирала Алтона только в качестве мишени для кильватерного построения линейных кораблей его царского величества, то есть там вы его больше никогда не увидите.
– Благодарю вас, капитан, – ответила девушка. – Я обязательно приму во внимание ваши советы.
– Тогда не смею больше вас задерживать. Прощайте.
– Прощайте, капитан.
Гребцы сели на вёсла, лодка с Эммой отплыла от борта «Волшебного» и стала медленно удаляться в сторону причала. Волшебница оглядела корабль и заметила меня среди столпившихся матросов. Наши взгляды пересеклись, не отрываясь друг от друга до самого конца. Я молча стоял и смотрел, как уплывает моя любовь. Да, именно в тот момент я по-настоящему почувствовал, что влюблён в эту девушку, но ничего, казалось, изменить уже было нельзя.
– Я бы на твоём месте последовал за ней, – услышал я неожиданно за спиной тихий голос капитана Ведамира. – Взял бы да женился, детишек наделал. Я бы тоже сейчас жил и радовался со своей Ольгой, если бы не любил так море. Впрочем, дело твоё… Отгоните торговцев! – крикнул он экипажу. – По местам стоять, с якоря сниматься!
Вскоре «Волшебный» снялся с якоря и снова вышел в море, навстречу новым приключениям.
Эмма была не единственной женщиной в моей жизни, но стала одной из тех, кому удалось оставить свой отпечаток на моём сердце и приятные романтические воспоминания. Мне часто приходит мысль, а как бы сложилась моя жизнь, если бы я тогда отправился за ней. Стала она бы моей женой или мы бы рассорились вскоре?
С тех пор я ни разу не встречал Эмму, хотя кто знает, может быть наши пути когда-нибудь ещё пересекутся. Кто знает, кто знает.
На этом я должен закончить свой первый рассказ о наших совместных приключениях с капитаном Ведамиром – человеком, который сделал из меня человека.

Руслень – узкая площадка, находящаяся на высоте верхней палубы снаружи борта судна, на которой укрепляются ванты.