|
|
|
Генри Эвери
| |
| Испанский_Капер | Дата: Суббота, 24.12.2011, 22:02 | Сообщение # 1 |
 Пороховая обезьяна
Группа: Пират
Сообщений: 8
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: В открытом море
| В начале 90-х гг. XVII века Генри Эври служил на работорговом судне. В 1694 году он становится первым помощником капитана на каперском судне «Чарльз», имеющем испанскую лицензию на каперскую деятельность против французской колонии Мартиника. Ему удалось спровоцировать на корабле бунт, в результате которого прежний капитан был смещен, а на его место команда выбрала Эври.
Эври переименовал корабль, дав ему название «Фэнси», а затем направился к африканскому побережью. Далее он вошел в воды Индийского океана. Выяснилось, что Красное море кишит пиратами.
Эври удалось подчинить себе несколько кораблей. Он создал силы которые оказались достаточные для того, чтобы нападать на мощные конвои, ежегодно перевозящие ценности между Индией и Ближним Востоком.
Когда конвой заметил приближение пиратов, большинство монгольских кораблей обратилось в бегство. Эври начал преследование, несмотря на наступившую ночь. С рассветом Эври увидел, что неподалеку от него оказалась два индийских корабля. Меньший из них «Фатех Мохаммед» был быстро взят на абордаж, но больший «Ганг-и-вавай» удалось взять с трудом.
На борту было обнаружено золота, серебра и драгоценностей на сумму более 600000 фунтов стерлингов. Каждый пират получил свою долю - тысячу фунтов стерлингов!
После этого успеха Эври распустил свою эскадру и держал курс в Карибское море. Губернатор Багамских островов за взятку согласился принять пиратов в Нью-Провиденсе. Многие члены экипажа Эври вернулись в Англию, где в большинство было арестовано и повешено.
Эври был единственным крупным пиратом, который и разбогатеть, и остаться при этом в живых.
Выкатить орудия! Вести обстрел от носа до кормы!
|
|
| |
| The_Jolly_Roger | Дата: Воскресенье, 01.01.2012, 03:17 | Сообщение # 2 |
 Мичман
Группа: Корсар
Сообщений: 108
Награды: 14
Репутация: 40
Статус: В открытом море
| Quote (Испанский_Капер) Эври был единственным крупным пиратом, который и разбогатеть, и остаться при этом в живых.
Генри Морган этого бы не одобрил 
|
|
| |
| Shuravi | Дата: Понедельник, 28.10.2013, 16:28 | Сообщение # 3 |
 Капитан II ранга
Группа: Корсар
Сообщений: 370
Награды: 8
Репутация: 41
Статус: В открытом море
| действительно почти все истории извесных пиратов кончались как одна. удача - удача - жирный куш - промотал всё состояние за неделю - неудача
|
|
| |
| SVAROG | Дата: Воскресенье, 25.01.2015, 15:12 | Сообщение # 4 |
 Контр-адмирал
Группа: Корсар
Сообщений: 2120
Награды: 41
Репутация: 569
Статус: В открытом море
| Впервые полулегендарная биография Генри Эвери была опубликована Чарльзом Джонсоном (предполагаемый псевдоним Даниеля Дефо) в первом томе его книги «Всеобщая история пиратов», изданной в Лондоне в 1724 году. В этом сочинении он изменил его имя с Генри Эвери (Henry Every) на Джона Эйвери (John Avery). На нашем сайте мы будем использовать документально подтвержденную транскрипцию — Эвери, оставляя вторую только в цитатах Джонсона.
«Не было среди этих отважных авантюристов человека, который вызвал столько разговоров, как капитан Эйвери,— сообщает Джонсон.— Вокруг него было поднято так много шума, как теперь вокруг Меривейса, и его почитали весьма важной персоной; в Европе о нем сложилось мнение, как о человеке, который возвел себя в королевское достоинство и стал основателем новой монархии; говорили, что он захватил несметные богатства и женился на дочери Великого Могола, которая была захвачена на индийском корабле, попавшем в его руки; и что от нее у него было много детей, живших по царски и в роскоши; что он строил форты и торговые склады и был хозяином отважной эскадры кораблей, экипажи которых набирал из способных и отчаянных парней всех национальностей; что отдавал от своего имени выдавал поручения капитанам своих кораблей и командирам фортов, кои почитали его за своего государя. О нем была написана пьеса, которая называлась „Удачливый пирaт“; и эти рассказы выглядели столь правдоподобными, что в Совет было представлено несколько планов относительно снаряжения эскадры для его поимки; другие в то же время предлагали объявить амнистию ему и его товарищам и пригласить их в Англию со всеми их сокровищами, так как его растущее могущество могло воспрепятствовать торговле между Европой и Ост-Индией.
Однако все это было не более, чем пустые слухи, подогреваемые доверчивостью одних и безответственностью других, которые любили рассказывать разного рода чудесные истории, ибо в то самое время, когда говорили, что он возвысился до королевской короны, он просил милостыню, а когда распускали слухи, что он владеет огромным богатством на Мадагаскаре, он помирал от голода в Англии».
Существует также версия, что в действительности нашего героя звали Генри Бриджмен. Об этом сообщает голландец Ван Брук, который несколько месяцев был пленником на борту его корабля. Эвери якобы признался ему, что настоящая его фамилия — Бриджмен, а псевдоним он принял, чтобы не бросить тень на своих родных. По словам Ван Брука, Эвери был человеком веселым и добродушным, но в детстве его часто обижали родственники, что не могло не сказаться на его характере. Будучи сыном капитана торгового судна, он с юных лет связал свою судьбу с морем, служил на разных кораблях, и в пираты подался после измены жены.
Вполне возможно, что Эвери командовал работорговым судном, занимавшимся нелегальными поставками невольников из Африки в Америку. Во всяком случае, капитан корабля «Ганнибал» Филлипс в 1693 году жаловался, что на побережье Гвинеи он не смог найти негров, так как до него здесь побывал со своими сообщниками Долговязый Бен, он же Эвери. Вест-индский купец Генри Брюс уверял, что с 1690 по 1692 год Эвери находился под покровительством губернатора Багамских островов Кэдволладера Джонса.
Если верить Джонсону, Эвери родился в графстве Девоншир близ Плимута в 1653 году. Его пиратская карьера прослеживается с 1694 года, когда он нанялся первым помощником на 46-пушечный фрегат «Карл II», находившийся под командованием капитана Гибсона (Джонсон называет этот корабль «Дюком»). Фрегат был снаряжен арматорами Бристоля по просьбе испанских купцов, которые хотели использовать его для борьбы с пиратами и французскими контрабандистами в Америке. Прибыв в испанский порт Ла-Корунью, «Карл» восемь месяцев простоял там без дела. Не получая жалованья, моряки устроили заговор с целью захвата судна и 7 мая 1694 года взбунтовалась. Во главе бунтовщиков встал Эвери.
«Поскольку был он человеком не столько храбрым, сколько хитрым и коварным, то постепенно вошел в доверие к нескольким самым отчаянным матросам с другого корабля, а также того, на борту которого он сам находился,— сообщает Джонсон.— Он выведал их намерения, прежде чем открыть им свои, и, удостоверившись, что они вполне пригодны для осуществления его плана, предложил им, наконец, бежать на одном из кораблей, прельстив их рассказами о том, какие богатства должны ожидать их у берегов Индии. И лишь только он это сказал, как легко заручился их поддержкой, и решено было привести в исполнение сей план в десять часов вечера следующего дня.
Следует заметить, что капитан корабля был большим любителем пунша, и потому проводил большую часть времени на берегу, в кабачках; но в тот день он не сошел на берег, как обычно, что, однако же, не помешало плану, ибо он принял свою обычную дозу [пунша] на борту и отправился спать еще до того часа, на который была назначена акция. Те моряки, которые не были вовлечены в заговор, тоже завалились в свои гамаки, так что на палубе не осталось никого, кроме заговорщиков, которые фактически составляли большинство команды. В условленное время прибыл баркас с борта „Дачис“ (второго корабля, пришедшего в Ла-Корунью из Бристоля,— В.Г.), который Эйвери приветствовал, как было принято; в ответ люди с баркаса спросили его: „На борту ли ваш пьяница-боцман?“ Это был пароль, заранее между ними оговоренный, и Эйвери отвечал на то утвердительно; баркас подошел к борту с шестнадцатью крепкими парнями, которые присоединились к команде.
Когда наши господа увидели, что все идет гладко, они задраили люки и принялись за работу; они не стали выхаживать якорь, а подняли его, и таким образом вышли в море без шума и суматохи, хотя в бухте в то время стояло несколько кораблей, и среди них — сорокапушечный голландский фрегат, капитану которого было предложено крупное вознаграждение, если он пустится за ними в погоню, но минхер, который, должно быть, никому не желал служить, кроме себя самого, не поддался на уговоры, предоставив эту возможность кому-нибудь другому, благодаря чему позволил м-ру Эйвери продолжить свой вояж так, как ему заблагорассудится».Тем временем капитан, разбуженный качкой, позвонил в колокольчик. Эвери с двумя сообщниками тут же вошел в каюту, где уведомил капитана Гибсона о том, что корабль сменил владельца. «Вам следует знать, что теперь я капитан корабля, а это моя каюта, так что вам придется покинуть ее, — сказал он.— Я направляюсь к Мадагаскару, где хочу попытать счастья, и все эти молодцы присоединились ко мне». Он добавил, что капитану Гибсону нечего бояться, и, если он захочет присоединиться к ним, то они с радостью возьмут его с собой, и со временем, если он бросит пить и будет справляться со своими обязанностями, возможно, сделают одним из заместителей Эвери. Если же он не желает идти со всеми, то может сесть в шлюпку, которая доставит его на берег.
«Капитан был рад услышать это,— замечает Джонсон,— и принял второе предложение, после чего созвали всю команду, чтобы узнать, кто хочет сойти на берег вместе с капитаном, а кто желает попытать удачи с остальными; нашлось всего пять-шесть человек, не пожелавших участвовать в этом предприятии; их и капитана тут же посадили в шлюпку, позволив им добираться до берега своими силами».
После этого мятежники отправились к берегам Западной Африки. «Карл II» был переименован в «Фэнси» («Причуда»). В водах островов Зеленого Мыса пираты захватил
и три английских судна, с которых забрали 9 человек и провизию, затем в Гвинейском заливе (у острова Принсипи) Эвери овладел двумя датскими 26-пушечными кораблями: на каждого члена экипажа пришлось по 8 или 9 унций золота. Четырнадцать датчан охотно присоединились к их шайке.
Обогнув мыс Доброй Надежды, пираты направились к Мадагаскару, а затем к острову Анжуан (в группе Коморских островов). Здесь англичане захватили гураб с 40 французскими флибустьерами из команды капитана Исаака Вейре (он же — Матурэн Демарец), потерпевшего кораблекрушение близ соседнего острова Мохели. Французы с гураба вынуждены были присоединиться к команде Эвери.
Почти тотчас же после захвата гураба, 16 февраля 1695 года, три корабля Ост-Индской компании («Бенджамин», «Мокка» и «Тонкин») подошли к острову Анжуан. Капитан Эвери оставил на суше «одного человека из своей компании, который несколько ранее заболел; его звали Уильям Мэй», а сам снялся с якоря. Утром 19 февраля он вышел в море, не вступая в переговоры с ост-индскими судами. Правда, пират оставил для них письмо следующего содержания:
«Всем английским командирам.
Это — ради установления, что я нахожусь здесь, в данный момент, на борту корабля „Фэнси“, военного судна, прежде [называвшегося] „Чарлз II“, из испанской экспедиции, который ушел из Ла-Коруньи 7 мая 1694 г., данный корабль — с 46 пушками и 150 людьми, и пытающимися найти свою удачу. Я до сих пор не причинил зла ни одному английскому или голландскому судну, и не собираюсь этого делать, пока я командую этим судном. Соответственно, так я обращаюсь вообще ко всем кораблям, я желаю, чтобы всякий, кто прочтет это, использовал такой сигнал: если Вы или тот, кого Вы захотите проинформировать, пожелает узнать на расстоянии, кто мы, тогда поставьте ваш условный знак на пакете или на тюке и поднимите его на бизань-мачте, затем отдайте парус. Я отвечу тем же и не стану на Вас нападать. Мои люди голодны. Они тверды и решительны, и если они зайдут дальше, чем я этого желаю, это будет вопреки моей воле.
Всегда друг англичан,
на Анжуане, 18 февраля 1695 г.,
Генри Эвери.
60 вооруженных французов находятся на Мохели, где они ожидают случай захватить корабль. Берегите себя».
После недолгого крейсерства капитан Эвери вернулся на Анжуан. Он хотел разыскать Уильяма Мэя, который был оставлен на берегу и которого нашли в добром здравии. Заодно Эвери завербовал на Анжуане тринадцать или четырнадцать новобранцев-французов, «которые крейсировали в этих морях под английским флагом и потеряли свой корабль у Мохели, где он сел на мель».
«Фэнси» стал грозным пиратским судном с командой из 170 человек, среди которых находилось 104 англичанина, 14 датчан, взятых в Гвинейском заливе, и 52 француза из экипажа Демареца. Они приняли решение идти в Красное море. По дороге они встретили два английских пиратских судна — «Долфин» и «Портсмут адвенчур». Первый — испанский приз — находился под командованием капитана Ричарда Уэнта, имел 60 человек и был снаряжен в Уоркилле (близ Филадельфии) в январе 1694 года. «Портсмут адвенчур» (капитан Джозеф Фэро) был снаряжен тогда же в Род-Айленде и имел почти такое же количество людей. На каждом корабле было по 6 пушек. Капитаны вступили в сделку с Эвери и прибыли вместе с ним на остров Перим, что у входа в Красное море, в июне 1695 года. Они провели там ночь, а на следующий день три других английских пиратских корабля пришли к ним: «Сусанна» из Бостона под командованием Томаса Уэйка, бригантина «Пёрл» (капитан Уильям Мэйс) и шлюп «Амити» (капитан Томас Тью); эти два последних — из Нью-Йорка; у них было по шесть орудий, бригантина имела от 30 до 40 человек, прочие — по 50 человек.
Несмотря на свою многочисленность, пираты умудрились прозевать конвой из двадцати пяти судов, который вышел из Мохи для возвращения в Индию. Этот караван благополучно «прошел мимо них ночью, не будучи замеченным, хотя пролив не превышал двух миль». Разбойники узнали о своей оплошности днем от одной лодки и тут же бросились в погоню за конвоем, державшим курс на Сурат. Через три дня у мыса Диу впередсмотрящий с «Фэнси» заметил два парусника. Эвери вначале преследовал меньший, «Фатех Мухаммед», который оказал пиратам слабое сопротивление, сделав только три пушечных выстрела; пираты захватили на нем от 50 до 60 тыс. фунтов в серебре и золоте. Более крупный по тоннажу «Ганг-и-Савай» сдался только после упорного трехчасового боя. Приз превзошел все самые безумные мечты морских разбойников. Это был самый большой корабль во всей империи Великого Могола. Он транспортировал многочисленных пассажиров, возвращавшихся из паломничества в Мекку, в том числе высших должностных лиц двора Великого Могола и некоторое количество женщин и девушек. «Они взяли на этом корабле столько золота и денег в валюте и в сосудах, что, вместе с захваченным ранее, доля каждого человека возросла до 1000 фунтов».Перегрузив эти сокровища, пираты позволили своему призу уйти. Наши счастливчики были теперь достаточно богаты, чтобы провести в роскоши остаток своих дней. Между тем, они долго не могли договориться, куда идти дальше; Эвери и его люди желали отправиться в Вест-Индию, на остров Нью-Провиденс (Багамы); но ни датчане, ни французы не хотели быть высаженными во вражеской стране. Французы предлагали добраться до Кайенны (Французская Гвиана), но Эвери категорически отверг это предложение. В конечном счете, чтобы избежать мятежа, он согласился идти к острову Бурбон (совр. Реюньон), на котором имелась небольшая французская колония.
Согласно легенде, которую приводит на страницах своей книги Джонсон, Эвери и капитаны сопровождавших его шлюпов решили доставить награбленные сокровища на Мадагаскар.
«После того, как они легли на означенный курс,— пишет Джонсон,— Эйвери послал к каждому из шлюпов шлюпку, приглашая их начальников к себе на борт, дабы посоветоваться; они сделали так, и он сказал им, что ради общего блага собирается предложить им нечто, должное оградить их от разного рода неожиданностей; по его мнению, лучшим способом распорядиться сокровищами было бы спрятать их на берегу в потайном месте, так как все они боялись, что их плавание может закончиться неудачей; он также предупредил, что их может разъединить плохая погода, и если один из них натолкнется на военный корабль, он может быть захвачен или потоплен, и в таком случае часть сокровищ, находящаяся у него на борту, будет потеряна для оставшихся, не говоря уже об обычных опасностях, подстерегающих на море; что до него, то он был достаточно силен, чтобы справиться с любым кораблем, который они могли повстречать в тех водах; если же ему повстречается столь сильный корабль, что он не сможет его захватить, ему нечего опасаться самому быть захваченным, так как его судно хорошо экипировано; кроме того, его корабль был быстроходным и мог нести паруса, которые шлюпы нести не могли; потому он предложил им перевезти сокровища на борт его корабля и опечатать каждый сундук 3 печатями, и каждый из них будет хранить одну из них до встречи на рандеву, если им придется на время расстаться.
Данное предложение показалось им столь разумным, что они с готовностью приняли его, рассудив, что, если что-нибудь приключится с одним из шлюпов, другой может избежать опасности, и потому сие будет ради общего блага. Тогда сделали, как договорились — сокровища погрузили на борт к Эйвери, и сундуки опечатали; в этот и следующий дни они держались вместе, погода стояла прекрасная, а тем временем Эйвери тайком собрал своих матросов и сказал им, что теперь у них достаточно денег, чтобы устроить свою судьбу, и ничто не мешает им отправиться в какую-нибудь страну, где их никто не знает, и жить в достатке до конца своих дней; они поняли, что он имел в виду, и вскоре все решили провести своих недавних союзников — людей со шлюпов; не думаю, что кто-нибудь из них испытывал столь сильные угрызения совести, чтобы попытаться удержать остальных от такого предательства. Словом, они воспользовались ночной темнотой, легли на другой курс и к утру пропали из виду».
Вернемся, однако, к документальным свидетельствам. В ноябре 1695 года корабль Эвери прибыл на остров Бурбон, где «все датчане и все французы были высажены на сушу со своей долей добычи, доходившей до 970 фунтов на человека». Всего высадилось приблизительно 66 пиратов. Губернатор Жан-Батист Бидон на свой страх и риск допустил их в колонию, не посоветовавшись с «шестью избранными жителями округа Сен-Поль». В результате пираты обосновались в пределах округов Сент-Сюзанн и Сен-Дени и начали проматывать там свое золото. Позже те из них, кто пожелал вернуться к прежней жизни, стали просить разрешения «построить судно, чтобы уйти с этого острова и идти в Европу или другие места, куда Бог их приведет». Шесть членов Совета 5 февраля 1696 года заявили им, что они должны обратиться к господину Бидону:
«Принимая во внимание, господа, что он позволил Вам прибыть на остров и что он может также позволить Вам уйти, как и прийти, следуя приказам короля».
Бидон согласился пойти им навстречу. Пятью месяцами позже, когда строительство судна было почти закончено, на горизонте неожиданно появилась французская эскадра г-на де Серкиньи. Возвращаясь из Индии, господин де Серкиньи в соответствие с инструкциями короля остановился на острове Реюньон.
[2 июля 1696 года] «мы стали на якорь у острова Бурбон, называемого Maскарен, на рейде Сен-Дени, где мы нашли около 50 французских флибустьеров, которых английский пират [Эвери] оставил там 8 месяцев тому назад с 3 или 4000 экю на человека, которые нас заверили, что с ними поступили совершенно несправедливо, так как им причиталось намного больше за помощь в ограблении вышеупомянутого корабля Могола; и некоторые были из числа тех, кто раньше потерял свой корабль на острове Moхели. Все они вели беспорядочную жизнь и лишились всех своих вещей, а эскадра весьма выиграла от их обнищания. И можно сказать, что это было остров Денег, так как ставка в игре доходила до 10 200 экю на карту, бочонок водки продавали за 600 ливров, все остальное — соответственно. Каждый хорошо подкрепился, самые нищие набили кошельки и больные поправили здоровье, поскольку здесь восхитительный воздух».
Серкиньи говорит в своем отчете о группе из 70 флибустьеров. Он, кстати, единственный, кто упоминает о присутствии на острове Бурбон датчан из команды Эвери: «Среди флибустьеров здесь было 50 или 55 французов, которых англичане взяли силой, а остальные — англичане или датчане. Часть этих флибустьеров села на наши корабли, некоторые женились и обосновались на острове».Тем временем в Индии сообщение о нападении пиратов на корабли Великого Могола вызвало бурю возмущения. Когда «Ганг-и-Савай» прибыл в Сурат и уцелевшие моряки и пассажиры поведали местным жителям о совершенных пиратами жестокостях, пытках, убийствах паломников, изнасиловании пассажирок, неистовая толпа мусульман осадила английскую факторию. Только вмешательство войск спасло англичан от расправы. Агент Сэмюэл Энсли и 65 других служащих Ост-Индской компании в Сурате были брошены в тюрьму. Они оставались в заточении одиннадцать месяцев и были освобождены только 27 июня 1696 года. Гнев императора Аурангзеба пал на все европейские нации, которые торговали в Индии, как об этом рассказывает господин де Пилавуан, генеральный директор французской компании в Сурате, в письме от 19 января 1696 года:
«...пиратство англичан в Индии уже многие годы прерывает торговлю подданных Могола и других наций, которые плавают по этим морям, а особенно в этот последний муссон августа и сентября прошлого года, когда они ограбили, среди многих кораблей, один большой, принадлежавший Моголу, возвращавшийся из Мохи в Сурат, на котором, помимо суммы от 4 до 5 миллионов в золоте или серебре, принадлежавших подданным этого государя, которые они забрали, они обесчестили также много знатных дам, которые были на вышеупомянутом судне. Когда это стало известно Моголу, он крайне разозлился не только на англичан, авторов этого разбоя, но также на все другие нации Европы, которые ведут торговлю в Сурате, не делая особых различий между ними; таким образом, этот государь, желая получить объяснения за это пиратство, велел арестовать и заковать в оковы англичан из компании этой нации, которые находились в Сурате, и запретил любую торговлю всем другим нациям (французской и голландской), обосновавшимся также в названном Сурате».
Опасаясь банкротства, европейские компании вынуждены были подчиниться требованиям Великого Могола и обеспечить вооруженную защиту индийских судов, которые направлялись с паломниками в Мекку.
Что касается «виновника торжества» Генри Эвери, то он уже ушел из Индийского океана в Америку.
В апреле 1696 года «Фэнси», имея на борту 113 человек, бросила якорь у багамского острова Ройял-Айленд и ее капитан «Генри Бриджмен» (Эвери) послал губернатору Николасу Тротту прошение на провизию и разрешение войти в воды Нассау. Тротт разрешил пиратам стоянку. За это он получил от каждого члена команды «Фэнси» по 20 пиастров, от Эвери — 40 пиастров и еще 1000 ф. ст. с добычи. Кроме того, в доле с купцом Ричардом Тальяферро он за бесценок приобрел корабль и груз.
После дележа оставшейся добычи большинство пиратов перебрались на материк: часть в Новую Англию, часть в Северную Каролину и Пенсильванию, несколько человек остались в Вест-Индии, двое уплыли на Бермудские острова. Эвери купил у капитана Кросскиса судно «Мейфлауэр» и отправился в Бостон с 19 сообщниками, имея при себе лишь 500 ф.ст. В Бостоне он попал под подозрение губернатора и был вынужден уехать в Ольстер (Ирландия). За его поимку была обещана награда — 500 ф. ст., но найти «счастливчика Эвери» так и не удалось. По свидетельству одного из пойманных пиратов, летом 1696 года Эвери перебрался из Ирландии в Шотландию, но говорил, что уедет в Эксетер. Свидетель встретил в Сент-Олбансе жену квартирмейстера с «Фэнси», которая призналась ему, что «едет к капитану Бриджмену», но не сказала, куда именно.
В книге Джонсона приводится полумифическая версия о дальнейшей судьбе Эвери и его людей.
«По пути в Ирландию они миновали пролив Св. Георга и, направившись далее на север, бросили якорь в одном из северных портов того королевства; там они избавились от своего шлюпа и, сойдя на берег, разделились: часть двинулась в Корк, а другая часть в Дублин, из коих 18 человек впоследствии получили прощение от короля Вильгельма. Некоторое время Эйвери проживал в этом королевстве, однако опасался продавать свои бриллианты, ибо первый же вопрос о том, каким образом они попали к нему, мог привести к его разоблачению; поэтому, поразмыслив, как лучше поступить, он решил, что в Бристоле есть люди, которым он мог бы довериться; поэтому он решил переправиться в Англию; так он и сделал и, направляясь в Девоншир, передал одному из этих друзей просьбу встретиться с ним в городе Биддифорде; когда он связался со своими друзьями и посоветовался с ними, как ему распорядиться своими ценными вещами, они решили, что безопаснее всего передать их купцам, которые, будучи людьми богатыми и заслуживающими доверия, не станут докапываться, каким путем они к ним попали; и тот друг сказал ему, что близко знаком кое с кем из людей, которые могли бы оказать таковую услугу, и если он пообещает им хорошие комиссионные, все будет сделано по-честному.
Эйвери понравилось это предложение, ибо он не нашел иного способа уладить свои дела, так как не мог раскрыть себя; таким образом, его друг вернулся в Бристоль и объяснил купцам суть дела; они же нанесли Эйвери визит в Биддифорде, где, после заверений в честности и чистоте их намерений, он передал им ценные вещи, состоявшие из бриллиантов и нескольких золотых сосудов; они дали ему немного денег на текущие расходы и на том распрощались.
Он изменил свое имя и жил в Биддифорде, стараясь не выделяться и не привлекать к себе пристального внимания; он дал знать о своем местопребывании одному или двум родственникам, которые приезжали его навестить. Через некоторое время он израсходовал те небольшие деньги, что ему дали, однако от купцов больше ничего не было слышно; он часто писал им, и после многих настойчивых напоминаний они выслали ему небольшую сумму, недостаточную для уплаты его долгов. В общем, те деньги, которые они время от времени высылали ему, были столь малы, что их ему не хватало даже на хлеб, да и ту малость не удавалось выбить без великих хлопот и назойливых напоминаний, вследствие чего, измученный таким существованием, он тайно отправился в Бристоль, чтобы лично переговорить с купцами; но вместо денег он получил ошеломляющий отказ, ибо, когда он попросил их рассчитаться с ним, они заставили его замолчать, пригрозив разоблачением; воистину, наши купцы были такими же пиратами на суше, каким сам он был на море.
Испугался ли он этих угроз, или заподозрил, что кто-нибудь в Бристоле может узнать его, неизвестно; однако он немедленно отправился в Ирландию, и уже оттуда весьма настойчиво требовал от купцов содержания, но ничего не получил, и постепенно опустился до нищеты. Доведенный до крайности, он решил вернуться и бросить купцам вызов — а там будь что будет. Он сел на борт торгового судна, на котором добрался до Плимута, а оттуда направился пешком в Биддифорд; но через несколько дней, еще до своего прихода туда, он заболел и умер; при нем не оказалось денег даже на то, чтобы купить ему гроб».
С КЕМ ХОЧЕШЬ,НО ЗА РОССИЮ!
|
|
| |
|
