Чем красив парусный корабль? Конечно же мачтами, парусами и бушпритом, нацеленным вперед и чуть вверх. Красивы его палуба и борта, окрашенные со знанием дела, с любовью. А если небо залито голубым светом и солнце в зените, да реи развернуты веером по правилам парусной науки и такелаж готов держать, тянуть, звенеть, то от парусника глаз не отвести. Своя красота есть в линиях струй, разводимых бортами и ныряющих под темное днище. Она же — в волнах, беззвучно и бесстрастно распластываемых лезвием форштевня, в движении, которому нет конца и начала. Она в узлах и милях за кормой, в легком крене, в бело-зеленой пене и брызгах, в поскрипывании снастей и связей, в мерном ритме качки судна, чье естество на грани между живым и неживым.
Но есть у счастливых кораблей и другая красота, более глубинная. Ее не разглядеть через оптические стекла, не выразить метрами или дюймами. Эта особая красота — образованность и обаяние, самоотверженность и отвага людей, дающих жизнь кораблю. для русского флота такие суда, ладные по внешности, с настоящими моряками — не редкость. Но каждый раз встреча с подобным кораблем дает некий толчок, импульс мыслям и чувствам.
Эти слова не случайно предваряют рассказ об очередной русской школе под парусами. Они родились от встречи с кораблем, увы, обделенным вниманием,— бригом «Феникс» А он действительно заслуживает большего, нежели до сих пор ему было воздано! В этом бриге прекрасным было все: и обводы корпуса, под стать тогда еще не родившимся клиперским (почти клиперским), и скорость бега, и люди, связанные с ним своими судьбами.
Ниже пойдет речь в основном о кампании лета 1817 г., потому что именно на это лето пришелся, наверное, самый интересный поход судна. Плавание «Феникса» длилось пять месяцев, и организовано оно было для 12 гардемаринов. Программа предусматривала заходы с обычной, учебной, целью в Стокгольм, Карлскруну и Копенгаген. Практически в те же самые дни шведские гардемарины гостили в Петербурге, поэтому такой поход не остался незамеченным русской морской прессой. Газета «Кронштадтский вестник» в 12 номерах опубликовала заметки юных участников похода гардемаринов С. С. Лихонина и П. М. Новосильского. Эти заметки и оказались большим подспорьем при воссоздании обстоятельств службы судна «Феникс» под учебными парусами. Чертежи судна таились в недрах все того же ЦГА ВМФ СССР.
Итак, командиром брига был лейтенант Павел Афанасьевич Дохтуров — один из лучших тогда командиров флота. После получения офицерского чина он плавал волонтером на английском флоте, кажется, еще при Нельсоне. Руководил практикой офицер - воспитатель Морского кадетского корпуса лейтенант Сергей Александрович Ширинский-Шихматов. Этот военный человек, имевший княжеский титул, как нельзя лучше подходил на роль воспитателя. Служба для него была лишь частью жизни, не меньше для С. А. Шихматова значили научные и литературные труды. В 1809 г. этот моряк, гордость флота, как о нем отзывались современники, удостоился звания действительного члена Российской Академии наук. В 1817 г. (т. е. в год похода) историк, поэт, математик, астроном, философ, знаток юриспруденции, он был награжден этой же академией большой золотой медалью, как было отмечено, «за отличную пользу российскому слову принесенную.
Не менее приметная фигура — старший мачтовый офицер лейтенант Мордарий Васильевич Милюков. И у него за плечами было волонтерство в английском флоте, участие в Трафальгарском сражении. Этот человек являл собой пример хладнокровия, присутствия духа. У него практиканты учились быстроте без суетливости, обдуманности в исполнении поручений, обычной исполнительности, сознанию ответственности моряка за судно и человеческие жизни.
Среди практикантов следует назвать Рыкачева, автора воспоминаний «Год Наварина», Станицкого и Завалишина — будущих героев Наварина, Адамовича, который через годы сам стал воспитателем морского юношества, Лихонина и Новосильского, о которых уже упоминалось выше. Павел Михайлович Новосильский после трех кампаний был произведен в мичманы, затем совершил кругосветное плавание на шлюпе «Мирный» (под командованием адмирала М. П. Лазарева), будучи в чине лейтенанта, выдержал выпускные экзамены при университете, после окончания которого полностью посвятил себя научной деятельности. Участником похода был тогда еще юный Владимир Даль, который, достигнув впоследствии чина лейтенанта, поступил в университет, стал доктором медицины. Мы же знаем Владимира Ивановича Даля больше как писателя, этнографа, лексикографа, создателя уникального Толкового словаря.
Самым преданным флоту из 12 участников плавания «Феникса» летом 1817г. был гардемарин Павел Степанович Нахимов — один из пяти сыновей Степана Михайловича и Федосии Ивановны Нахимовых (в семье еще было пять дочерей), владевших имением «Городок» (села Спас-Волжанское Вяземского уезда Смоленской губернии). Он смог пройти путь от гардемарина до адмирала стал героем Синопского сражения, обороны Севастополя. В 1815 г. Нахимов поступил в Морской корпус, в первое лето плавал на учебном бриге «Симеон и Анна», который ходил в Финском заливе под командованием лейтенанта Харламова. В том плавании мальчишек приучали не столько к морю, сколько к бригу по указанию морского министра маркиза де Траверсе заплывать Кронштадт возбранялось, вот корабли и маневрировали в «маркизовой луже». Случайностью ли было то, что провидение собрало на одной палубе так много интересных людей, или, наоборот, поход всколыхнул силы потенциально талантливых граждан России — не известно. Но поход состоялся.

Гардемарины прибыли на судно 20 мая. Бриг, практически готовый к походу, уже стоял на рейде, но выхода в море пришлось ждать довольно долго. два дня ушло на парусные учения и занятия по морской практике.
Гардемарины, уже свыкшиеся с судном, чувствовали себя полноправными членами экипажа. В их распоряжении была большая общая каюта со стационарными двухъярусными койками и выдвижными ящиками у палубы. Столовались практиканты вместе с офицерами, много времени проводили в кают-компании, В отличие от старших по званию гардемаринам за обедом не полагалось вина, что оборачивалось для них заметной экономией порционных денег. Двенадцать учеников сразу же были расписаны на три вахты. Время юношей было распределено так плотно, что для скуки минут не оставалось: в число их обязанностей входили и матросские и офицерские дела.
В среду 31 мая был пройден траверз Нарвы, бриг подошел к шхерам против о. Килписари, где на борт судна был взят лоцман. На следующий день корабль салютовал форту Слава, расположенному на о. Котка. В субботу 10 июня Феникс подошел к крепости Свеаборг (Суоменлинна). Здесь состоялось знакомство практикантов с питомцами местного училища юнг, выпускники которого ходили шкиперами на купеческих судах. Гости уважительно отнеслись к постановке практической части учебы, В общем-то небольшое училище (80 учеников) имело свой учебный корабль бриг «Юнга», на котором, впрочем, далеких походов не предпринималось. Стоянка в Свеаборге продлилась 17 суток.
Учеба шла своим чередом: гардемарины занимались переводами морской лоции, упражнялись в прокладке курса по меркаторской карте, а также в астрономии, определяли широту места по взятой высоте, не забывали поработать с парусами, побывали с экскурсией на берегу, в Гельсингфорсе, осмотрели местный музей, городские памятники, порт.
Во вторник 27 июня корабль снялся с якоря и продолжил плавание. В четверг 29 июня в море у Дагерорта (о. даго — Хиума) разминулись со шведской эскадрой, направлявшейся в сторону Петербурга с аналогичным визитом, в котором приняли участие шведские гардемарины. Миновав о. Готланд и Ирбенский пролив, «Феникс» вошел в Рижский залив. Воскресенье 2 июля — рейд Риги, вторник — снятие с якоря. Бриг направился к главному пункту похода, к Стокгольму.
В четверг 6 июля показались узкие стокгольмские шхеры, «брамсельный» ветер позволял идти под парусами. Подойдя к крепости Ваксхольм, название которой было памятно русским морякам, стали на якоря в ожидании ответа на запрос о дальнейшем движении. Утром следующего дня на борт прибыл шведский офицер, передавший «добро», и «Феникс» продолжил движение по-прежнему под парусами (сперва «для показа» под марселями, затем под брамселями). Через два с половиной часа — крепость Кастельхольм. Гости и хозяева девятью выстрелами салютовали друг другу, после чего наконец стали на якорь вблизи королевского дворца в Стокгольме.
Двадцать дней стоянки в шведской столице невольно нарушили четкий учебный ритм. Но занятия продолжались, да и все виденное практикантами шло в копилку знаний. Гардемарины присматривались к «подводным течениям» военно-морской суеты, упражнялись, как могли, в иностранных языках. Уже в первый день они стали гостями русского посланника, в сопровождении его адъютанта Ф. С. Мочульского осмотрели город. В понедельник состоялось представление офицеров брига королю Швеции, во вторник — представление принцу Оскару. В следующие дни состоялись прогулки по городу, осмотр места захоронения королей Швеции, посещение риксдага и Национального музея, знакомство с Морским музеем, Географическим институтом и обсерваторией, гуляние в парке Ваза. Перед уходом из Стокгольма состоялось посещение Военно-морского училища, располагавшегося на островке Шепсхольмен. Были осмотрены классы, кабинеты и комнаты для занятий жилья шведских гардемаринов. Побывали учащиеся на местной судостроительной верфи, оглядели портовые доки со шлюзами, после чего в их дневниках появились записи следующего характера: «Шлюзы и доки против нашего Петровского в Кронштадте много слабее и без новинок»
Любопытно, что на судне побывал строитель «Феникса» корабельный инженер генерал-майор А. В. Зенков, в то время оказавшийся в Стокгольме.
В субботу 29 июля сразу после обеда корабль прощался со Стокгольмом. Поставив марсели, брамсели и бом-брамсели и отсалютовав крепости Кастельхольм, русские моряки покинули гостеприимную столицу Швеции. В памяти шведов, заполнивших ближайшую набережную, надолго остались матросы и гардемарины на нижних вантах «Феникса» и троекратное прощальное «ура». За час до полуночи бриг вышел в открытое море и лег на курс «зюйд».
Учеба вошла в свой ритм. Гардемарины делали записи в своих журналах, в которых отмечали детали корабельной жизни последних дней. Интересно, что ведение личного журнала-дневника было обязательным для учеников. Гардемаринов проверял сам С. А. Шихматов, что, вероятно, способствовало развитию вкуса к литературному труду у многих из них. Под его руководством шли занятия по истории и географии, астрономии. Пример почти недосягаемо высокого уровня руководителя будил у юных моряков интерес к наукам, формировал в них прочное интеллектуальное начало. Так воспитывались юноши, готовые превратиться в государственных мужей.
Но все же это были мальчишки, в которых клокотала неистребимая тяга к озорству. Несмотря на контроль старших и систему запретов, гардемарины, подзуживая друг друга, делали подчас то, что делают и курсанты нашего времени и что категорически запрещено правилами, существовавшими и нынешними, бегали по планширю фальшборта, переходили по снастям с одной мачты на другую, спускались по фордунам. Особенно лихие последнее делали, удерживаясь на вертикальном тросе вниз головой. По счастью, эти выходки в тот раз не привели к трагическим последствиям. В дневнике Завалишина описан случай, когда гардемарин П. Нахимов привычно бежал по планширю, намереваясь соскочить с него в «чистом месте». Но впереди неожиданно показался С. А. Шихматов, и Павел вынужден был соскакивать второпях куда попало. При этом он запутался ногой в коечной сетке, упал и крепко поранил голову, ударившись о рым, ввинченный в палубу. Превозмогая боль, он тут же закричал коллегам: «Братцы, не сказывайте, пожалуйста, князю, как это случилось!» В воскресенье 30 июля «Феникс» был уже на рейде Карлскруны. В понедельник для гардемаринов организовали посещение судоверфей и осмотр сухого дока, который был расположен в военной гавани. Питомцы кадетского корпуса рассматривали все со вниманием, сравнивали с кронштадтскими сооружениями, которые, как оказалось, больше соответствовали мировому уровню. На следующий день гардемарины посетили ратушу, старинный морской музей, Школу матросов (школу ЮНГ), парки. В среду 9 августа бриг снялся с якоря и покинул Карлскруну с тем, чтобы взять курс на Копенгаген. Шли туда под марселями, салютовали форту Трекронер и получили ответ. Сутки отстояли на Копенгагенском рейде, потом втянулись во внутреннюю гавань, чтобы занять место вблизи Мореходного училища. Посетили город, ратушу, гавань. Были еще и библиотека, кунсткамера, ботанический сад, парк Тиволи и замок Кристианеборг, осмотренный, правда, только снаружи. Незадолго до отхода корабль «Феникс» посетил наследный принц Дании Христиан. В пятницу 1 сентября состоялся отход. Огибая о. Борнхольм, «Феникс» развил в бейдевинд скорость 12 уз.
В четверг 7 сентября судно было уже на траверзе Ревеля. И здесь случилась неприятность — бриг сел на мель, но в беспомощном состоянии находился недолго — его стянули с мели без посторонней помощи, «завозом». для гардемаринов это также была учеба. Пять суток бриг отстоял в Ревельском порту и в четверг 14 сентября на верпе был вытянут на рейд. В середине следующего дня поставили марсели в два рифа и фок, вышли в море, показывая поначалу скромные 9 уз. В субботу 16 сентября бриг «Феникс» салютовал крепости Кронштадт. Поход закончился.
Закладка брига «Феникс» состоялась 6 октября 1809 г., спуск на воду был проведен 12 июня 1811 г. Строился он по чертежам известных в России корабелов И. А. Амосова и В. Ф. Стоке. Постройка велась в Кронштадте под руководством, как уже было сказано, корабельного мастера капитана А. В. Зенкова. Творение фантазии и рук российских умельцев, 20-пушечный бриг, пленяющий взор своими очертаниями, оказался добрым судном. Он показал способность ходить со скоростью до 14—15 уз.
Название «Феникс» не было новым для русского флота. В 1787 г. в Англии был куплен, кажется, первый «Феникс», употребленный для учебных целей. Это было 12-пушечное крейсерское судно с вооружением брига. Особо славных дел за ним зафиксировано не было, и куплено оно было уже в солидном для деревянного судна возрасте. Не удивительно, что вскоре его вычеркнули из списков флота и направили в Кронштадт для разборки на дрова.
1805 г. был отмечен рождением нового «Феникса», но этот корабль никогда не использовался для учебы. Логическими предшественниками брига постройки А. В. Зенкова были «Надежда» (списанная в 1774 г.), придворная яхта «Ласточка» (после переделки в миниатюрный бриг в качестве учебного судна плававшая с 1797 г.) и царская яхта «Симеон и Анна» (также после переделки получившая бриговое вооружение).

Основные характеристики брига «Феникс»

Длина между перпендикулярами, м 30,12
Ширина без обшивки, м 9,34
Глубина интрюма (трюма), м 3,86
Высота борта, м 4,66
Высота киля , м 0,30
Осадка средняя в полном грузу с килем, м 4,09
Коэффициент общей полноты 0,47
Водоизмещение полное, т 467
Абсцисса центра величины (от середины к носу), м . 0,30
Аппликата центра величины (ог верхней кромки киля), м 2,41
Возвышение метацентра над ЦТ, м 2,79
Высота мачт от верхней кромки киля, фок-мачты, м 44,0
Высота мачт от верхней кромки киля, грот-мачты, м 47,2
Число Врюса 4,1
Весла галерные легкие, шт 18
Артиллерийское вооружение: 24-фунтовые карронады 20
Экипаж, чел 85
Число практикантов 15

Уже упоминалось о том, что «Феникс» был отличным ходоком. Что сделало его таким, с чем это было связано? Это можно понять, обратившись только к теоретическому чертежу, заметим, созданному в самом начале ХIХ в. (он датирован 28 августа 1808 г.). Оценить же значение этого факта можно, обратившись к истории. В 1839 г. в Англии появился термин «клипер», который ныне символизирует скорость судна, специфичность и элегантность обводов его корпуса. Лишь с 1845 г., года постройки американского судна «Рейнбоу», этот термин приобрел для корабелов классическую законченность. Изучая же форму первой ватерлинии «Феникса» с ее характерной вогнутостью у оконечности (а отчасти формы второй и третьей ватерлиний), можно сказать, что петербургские и кронштадтские корабелы в чем-то предвосхитили находки своих коллег следующих поколений, разработавших обводы клиперов. Наивным было бы утверждение, что российским умельца принадлежит авторство в деле изобретения клиперских корпусов, но сомнений в том, что им не были чужды идеи инженерного поиска, который велся с 70-х гг. ХУIII в. до 40-х гг. ХIХ в.
Созданию быстроходных чайных клиперов предшествовало появление каперских судов, кутеров, почтовых парусников, быстроходных судов пиратов и работорговцев ( Поэтому, без сомнения, можно назвать учебный 20-пушечный бриг «Феникс» — памятником судостроения начала ХIХ в.

Внимания заслуживают и паруса брига. Судя по фигурирующему в основных технических данных числу Брюс «Феникс» был перегружен парусами.

Площадь парусов, м2, брига «Феникс»

Бом- кливер 32,0
Кливер 40,0
Средний кливер 36,5
Фока-стаксель 26,1
Фок 110,7
Фор-марсель 117,2
Фор-брамсель 58,4
Фор-бом-брамсель 58,4
Фока-трисель 78,0
Грот 162,0
Грот-марсель 117,2
Грот-брамсель 58,0
Грот-бом-брамсель 28,0
Грота-трисель 143,0

Конечно, в наши дни такое судно не получило бы разрешения на выход в море, но моряки тех далеких лет с успехом плавали на подобных кораблях. Раньше больше доверяли искусству капитана и умению экипажа, у которых был свой опыт. Вот почему в море при приближении шквала как бы сами собой исчезали бом-брамсели и брамсели, уходили вниз брам- и бом-брам-реи, опускались брам- и бом-брам-стеньги, убирались утлегарь и бом-утлегарь, рифились до четырех рифов марсели и нижние паруса, и судно, как маленькая крепость, оказывалось готово ко встрече с любой непогодой. Каждый раз перед наступлением темноты исчезали верхние паруса, а с наступлением утра разворачивались. На рейде брам- и бом-брам-стеньги поднимались с подъемом флага и с его спуском опускались. Особой заботы требовали (не показанные на парусной схеме Феникса) ундер-лисели, марса- и брам-лисели, фок- и грот-мачты. Таков был ритм службы моряков, меньше надеявшихся на нормы и инструкции, но больше требовавших от самих себя.

Источник: парусники