Волонтер Леся Литвинова (Александра Коваль) поблагодарила киевлян за то, что они не поддержали акции протеста на Майдане Независимости в Киеве.

Об этом Леся Литвинова написала на своей странице в Facebook, передает Хроника.инфо со ссылкой на "Апостроф".

"Киев... Мой драгоценный мудрый Киев... Спасибо тебе. Спасибо за то, что с недоумением смотрел на погромы банков. Спасибо за то, что не реагировал на "проверенную информацию" про 10 000 титушек в "Проліске". Спасибо за то, что нес цветы на Аллею Небесной Сотни, а не шины под Стеллу. Спасибо за тишину на Аллее, за цветы и свечи. За слезы. Не напоказ, а искренне. За уважение к тем, кто был там два года назад. И к мертвым и к живым. Спасибо, что не дали превратить этот день в фарс. Спасибо", — написала волонтер.

В то же время журналист Андрей Сантарович дал свои объяснения происходящему на Майдане в своем Facebook.

"То, что вчера, 20 февраля, произошло с погромом Альфа-банка и попытками погрома офиса СКМ и Сбербанка России — все это висело в воздухе. Давайте будем честными хотя бы перед самим собой. Еще 16 февраля я общался с организаторами "Медвежьей блокады" российских фур на Закарпатье. И они "на запись" говорили об этом. О том, что это давно пора было сделать. И о том, что они думают об этом. Да, это неправильно с точки зрения закона. С точки зрения перемещения капиталов. Возможно, это даже не вовремя для всей страны — мы понимаем, что все-таки есть какой-то "Минск-2", и есть МВФ, и есть еще куча **отни вокруг Рады и Правительства. И все это не решишь за пять минут. А именно столько длился погром. Именно столько", — отмечает журналист.

"Но поставьте себя на место одного, казалось бы, невзрачного оборванца в камуфляже. Не в Киеве, а в Жмеринке (к примеру). Где ни хрена не изменилось. Или в том же Киеве, но после такой личной и такой трагической — первой — инициации трупами и "коктейлями Молотова" на Грушевского и Институтской. А после... А после ещё и фронт… А там 0Ч когда "Град" или мины **ошат — даже маму не вспоминаешь иногда... И вот ты потом приезжаешь в Киев или в Умань, или в Чернигов — и ты видишь ту же по**ень. То есть ничего не изменилось!!! Хотя ты был уверен, что хуже — уже не бывает!" — пишет Сантарович.

"Вот и результат. С ними никто не говорил. Их никто не объединял и не вел в нужное для государство русло. Те, кто вчера кричали, что это вандализм — пожалуйста, поинтересуйтесь у настоящих свидетелей, сколько подобных случаев было на прошлом Майдане 2013-2014 (их просто мало кто знает — умалчивали ради политкорректности). Но это одна акция. А все почему-то соотносят ее со второй. Не делая различий. Вторая – это уже не "кучка дебилов"… Извините, конечно, но эта "кучка" — после фронта — способна на равных бодаться с бывшим "Беркутом" (у последних на шевронах убрали только "птичку", остальное — тоже самое). В то же время вспомните – именно с такой же самой, с такой же похожей "кучкой дебилов" заканчивался ноябрь 2013-го…

Вот только здесь и сейчас уже не студенты. В большинстве своем. Я видел их глаза — это глаза ребят, прошедших АД войны. Со всеми вытекающими", — рассказывает журналист.

"И самое главное... Те, кто громил банки — на фронте не были. Те, кто сейчас стоит на Майдане — на фронте были. И стоят они только потому, что устали быть скотиной. Им — этим ребятам — нужно совсем мало. Чтобы кто-то из власти услышал по-настоящему их проблемы и отказался жить на этаже выше других. Ведь свой "этаж" они получили только благодаря их крови и нервам.

Где, **ять, эта власть?! Хоть один показался вчера на Майдане?", — вопрошает Сантарович.

Также происходящее на Майдане прокомментировал волонтер Мирослав Гай.

"Черт, все нормальные люди, пришедшие сегодня на Майдан — вспомнили, помянули и ушли. **ланы начали организовывать сход и провокации. Их никто не поддерживает из серьезных ветеранских или волонтерских организаций. Все понимают, что это д**ьмо. Руководители обзванивали друг-друга и говорили — не идите. Самооборона тоже в своей основе отказались присоединяться Часть Правого сектора приехала из регионов и парни пошли на Труханов остров, поговорить и помянуть, да просто выпить с боевыми товарищами, но не на Майдан. 3 сотня отдала дань и встретилась в штабе. Поставили стол, пришли фронтовики. То есть целые организации, зная про инициативу **ланов, были вынужденны сократить свои встречи на Майдане, чтобы не допустить провокаций.Можно только с уважением отнестись к мудрости руководителей и ребят, в этом отношении", — пишет волонтер.

"Все, с кем я говорил, а это и самооборона, и военные, и гвардия, и ветераны, и ГО, и фонды, едины в одном мнении — это неправильно. Да, руководство страны нужно менять. Да, общество готово к радикальным переменам. Но все понимают, что перед отстрелом нужно попробовать политические, законные пути, давя на западных партнеров. Шансов на политическое решение все меньше. Наши политики ведут страну к катастрофе, и об этом знают все: русские, американцы, немцы — посольства откровенно об этом заявляют. Но даже когда они приведут страну к экономическому краху, а это будет скоро, нужно иметь структуры и партии, которые возьмут руководство (не власть) страной законным способом", — считает Мирослав Гай.

Читайте также: «Удержи предмет грудью»: новый флешмоб взорвал соцсети

"Все это тяжелые процессы, а мы все хотим быстрых решений. Так не бывает. Но, если хотите увидеть улучшения при жизни, тогда голосуйте правильно. А голосовать не за кого. Тогда берите руководство в свои руки. Создавайте партии, ГО, организации. Не можете? Присоединяйтесь к нам. Власть принадлежит народу! А народ про это знает?" — задается он

Папа.
Папа сейчас не может, родной.
Никак.
Папа не может. И никак тебе, солнышку моему, не обьяснить - почему.
Папа ушел. Ты лег спать днем, и все было хорошо, мама-папа-дедушка-бабушка, солнышко, каша эта противная, игрушки такие, ууу... Папа тебе покупал столько игрушек... Проснулся немножко, когда большие руки обнимали тебя, колючая щека прижималась к животику, шепот "Прости, родной. Так надо" и торопливое "Тише ты, разбудишь..." и заснул снова.
Потом ты проснулся, и все было также.
Только папы не было уже. Он не пришел вечером, и утром тоже, и на следующий день. А мама все говорила это странное слово. Ты много слов слышал, а некоторые даже повторял.
Но ты впервые услышал именно это слово.
- Папа в армии - говорила мама. Потом обнимала тебя и почему то плакала. Все чаще и чаще. А ты знал только то, что папы больше нет. Нет огромного теплого, которое подхватывало и подкидывало, и рассказывало разные истории, и разрешало на улице делать все, ну совсем все, даже в лужах топтаться и залезать вооон на ту огромную горку...
Папы не было, когда ты стал связно говорить. Его не было, когда ты стал так быстро и хорошо ездить на беговеле. Ну посмотриже пап. Папы не было, когда ты стал рисовать в раскрасках настоящими красками, и даже когда тут же вымазался. И когда из всего пластилина в коробочке слепил огромную картошку.
Папы не было, когда ты научился рисовать фломастерами машинку. И даже автобус. Ты даже уже почти перестал его ждать... И тут он приехал. Всего на несколько деньков. Такой большой, такой... Чужой?
- Папа приедет завтра из армии, - тогда сказала тебе мама и почему то опять заплакала. - Вот ты ляжешь спать, потом проснешься - а папа уже здесь.
Никогда за полгода ты не засыпал так быстро.
Он зашел, такой...
А ты его так обнял, так обнял, так вцепился ручками, так прижал... И не отходил от него все эти дни. Вы делали все, что ты хотел - катались, бегали, тайком от мамы ели конфеты, гуляли - дада, можно стоять в луже и даже залезть на самую огромную горку. А мама все время смеялась. И было так... Было так хорошо ииии... И так правильно. Как и должно быть.
А потом папа уехал. Ты проснулся, а его уже нет. Мама достала припрятанную игрушку, стала тебя отвлекать - а ты плакал так горько, тихонечко, обняв свою маленькую подушечку, слезы текли, ты плакал так, как не плакал никогда до этого. Потому что папа - папа уехал.
- Папа к нам еще приедет? - спросил ты у мамы.
- Конечно, солнышко, конечно приедет - ответила мама. И улыбнулась.
Это уже потом мама опять будет плакать ночью, а ты будешь лежать тихонечко и... Бояться. И она будет бояться. Постоянно, ежесекундно, изматывающе.
Когда ты научился сам вечером включать себе мультик - папа с автоматом и теплаком шел ночью через незасеянное поле. Когда ты первый раз пошел в садик, потому что маме на работу, денег же стало очень не хватать - папа спал, завернувшись в куцый спальник, в блиндаже, одетый и обутый, выхватывая последние минуты утреннего сна-после-наряда. Когда ты днем изнывал от ожидания бабушки, которая забирает тебя из садика - папа копал окоп в вязкой мокрой глине Донбасса. Когда ты засыпал рядом с мамой на такой большой и холодной кровати - папа корректировал по рации огонь агса, забравшись на крышу угловатой военной машины.
Когда ты проживал день за днем... Ааах, солнышко мое, когда ты рос без папы - твой папа на самом деле был рядом. Да, в сотнях километров - но рядом. Каждый день. Каждую минуту. Слышишь, родной мой?
Каждую секунду я был с тобой.
И буду.
Обязательно.
Просто дождись меня, ладно?

Мартин Брест.